Тень маски - Николай Метельский Страница 43

— Если хотите, могу рассказать об условии становления Патриарха, — произнес я после глотка чая. — И да, ими становятся, а не рождаются. Вам интересно?

— Более чем, — произнес он медленно. — Внимательно тебя слушаю.

Что ж, он сам похерил «братские» отношения. Я бы еще понял, упомяни он цену — бизнес есть бизнес, но на халяву он от меня больше ничего не получит.

— Три года налогов, — поставил я чашку на стол.

— Что? — не сразу понял он. — Хм. А не много ли?

— Всего три года, — улыбнулся я. — И только потому, что это лишь одно из условий. Скажу сразу — об остальных я не знаю.

— Одно условие из нескольких, — покачал он головой. — Такая информация не стоит трех лет налогов.

А я специально взял небольшую паузу, чтобы он понял мое отношение к его словам. Всего лишь вздохнул чуть-чуть громче чем обычно.

— И сколько стоит данная информация? — спросил я.

— Максимум год, — тут же ответил он.

— Пусть так, — склонил я голову. — Условие простое: надо принять смерть.

— Что, прости? — нахмурился император.

— Надо принять смерть, — повторил я. — Вот мне, например, приставили к затылку пистолет и собирались банально убить. Я знал, что мне конец, не верил, что выживу. Просто в тот момент решил сражаться до конца.

— Суровое у тебя было детство, — хмыкнул он.

— И не поспоришь, ваше величество, — улыбнулся я.

— Что ж, за такое и правда можно скостить год налогов, — произнес он задумчиво. — Еще что-то?

— Увы, — изобразил я грусть. — Не настолько много я знаю о Патриархах. Слишком уж молод.

Посверлив меня несколько секунд взглядом, император произнес:

— Жаль. Но у тебя еще вся жизнь впереди, обязательно узнаешь.

— Не сомневаюсь в этом, — поклонился я.

Бог с ним, с этим старым придурком. По сути, ничего важного я не сказал. Точнее, сказал, только вот воспользоваться он ничем толком не сможет. А методичка… Фигня. Я ведь говорил про основы, вот их он и получит.

* * *

К Бунъя я ехал в несколько раздраженном состоянии. Да, три года налогов я скостил, да, почти на халяву, но император все же сумел меня взбесить. Не в последнюю очередь из-за всей этой лабуды с братским родом. Я был готов принять такие отношения, был готов делиться информацией и помогать, но в ответ ожидал того же. А что вышло? Всего лишь бизнес, детка, ничего личного. И это было бы нормально, если бы не сказки о братских отношениях между родами. Помимо этого, еще и Атарашики своим отношением к ситуации раздражает.

— Не стоит судить о роде по одному его члену, — произнесла она после того, как выслушала мой рассказ.

— Что? — возмутился я, не сразу вникнув в ее слова. — Ты… Да ты гребаная фанатичка. Почему о нас можно судить лишь по мне, почему обо всех вокруг судят в том числе и по отдельным членам рода, почему за ошибку одного человека отвечает весь род, но об императоре так судить нельзя? Что в его роде такого уникального? Или ты хочешь сказать, что император отдельно, а его род отдельно?

— Хватит! — рявкнула она, после чего отвернулась. — Я не была там, не слышала, что и как вы говорили, не видела выражение ваших лиц, я не готова судить о том, что произошло. Я лишь прошу не действовать сгоряча.

— Уж будь уверена, — произнес я раздраженно. — Ссориться с главой государства я не намерен, но и особого отношения к его роду у меня нет.

* * *

Особняк Бунъя находился не очень далеко от квартала Кояма, в соседнем районе Западного Токио. Сам район называется Мусасино и представляет собой небольшой городок, похожий на Тёфу, в котором расположилось поместье Тайра. В Мусасино вообще довольно много домов, принадлежащих родам клана Кояма. Сам особняк Бунъя был относительно небольшим, я бы даже сказал, скромным — три компактных двухэтажных домика, соединенных в одно строение. Домик посередине — чуть ниже тех, что по краям. Ну и зелень вокруг. Выглядел особняк довольно уютно.

Встречали меня не слуги, а сам Дайсуке с женой. Я к такому не привык, но вообще логично. Я ж теперь глава рода, а кто такие Бунъя по сравнению с Аматэру? Встречали на пороге дома, так что слуги все же были задействованы — именно они открывали ворота.

— Бунъя-сан, — поклонился я. — Благодарю, что приняли.

Поклониться все же пришлось, как ни крути, я и моложе, и в чужом доме. Правда, и поклон был не слишком низкий. Чисто ради приветствия.

— Аматэру-сан, — поклонился в ответ дед ровно настолько же, насколько и я. — Рад приветствовать вас в своем доме.

Его жена поклонилась одновременно с ним, но ниже. Моя бабка, к слову. После обмена любезностями старик повел меня в дом, в то время как она пристроилась у него за плечом. За все время нашего короткого разговора она не произнесла ни слова. А ведь я ее помню. Пусть редко, но она приходила к Кагами и вместе с ней подкармливала меня различными вкусностями, а потом они еще и отдавали все, что наготовили сверху. Типа не пропадать же добру. Жизненная ситуация у меня тогда была не очень, так что я предпочитал не замечать, что всю готовку вполне могли съесть и сами Кояма.

Весь особняк был выполнен в традиционном стиле, но именно в стиле, проводка, свет, паркет как бы намекали, что для хозяев удобство важнее традиций. Для разговора Дайсуке привел меня в гостиную в таком же традиционном стиле, где посреди помещения стоял низкий столик с расположенными вокруг подушками-дзабутон, на которые мы и уселись. Почти сразу после этого двери гостиной открылись, и зашли мои двоюродные сестры в юкатах, принявшись расставлять чашки, чайник и блюдца с выпечкой. В конце старшая, семнадцатилетняя Май, разлила по чашкам чай. Прежде чем удалиться, обе сестры не забыли отвесить низкий поклон.

Май и Аями. Шатенка и брюнетка. Весьма миловидные девушки, но на фоне многих других аристократок сестры Бунъя теряются.

— Что ж, Аматэру-сан, что вас привело в мой дом? О чем вы хотите поговорить? — спросил Дайсуке, когда дверь за его внучками закрылась.

— Вы и сами знаете, Бунъя-сан, — ответил я, сделав глоток чая.

У императора чай, к слову, был заметно лучше. Даже я это распознал.

— Я могу только предполагать, Аматэру-сан, — произнес он, также сделав глоток.

Хочет, чтобы я сам озвучил? Без проблем.

— Ваш младший сын. Я уже беседовал с вами на эту тему. Хочу попросить вас временно снять с него блокировку камонтоку.

— Помню, помню, — покивал он. — Вы говорили, что это нужно для какого-то опасного дела.

— Так и есть, — кивнул я. — А еще я говорил, что возьму на себя ответственность за то, чтобы ваш камонтоку оставался только вашим.

Посидели, помолчали. Я ждал ответа старика, а он о чем-то размышлял.

— Скажите, Аматэру-сан, — заговорил он. — Как так получается, что Патриархом стал Повелитель стихий?