Отмеченный сигилом  - Дмитрий Миконов Страница 42

– Несомненно, Вортан. – Лаена вполне устраивал подобный компромисс. – Вот тот тип, рядом с атаманом, поможет наладить контакт и решить вопрос с провиантом. И вот еще что… – В его голове неожиданно родилась хорошая, как ему показалось, идея. – Предлагаю ящик вашуйского вина распечатать. Помянем его светлость Фекта Стелайского… знахарку Иву и павших людей наших.

– Поддерживаю! – вскинул вверх суховатую руку молчавший до сей поры Фабио. – Вино наше, что капля солнца, даже самый дальний уголок души осветить и согреть способно. А между делом я как раз успею записи негоцианта просмотреть, чтобы завтра полный отчет предоставить по состоянию дел.

Как и следовало ожидать, Вортан также не высказал возражений против инициативы главы соглядатаев. Воспользовавшись поводом, Фабио покинул общество капитана и отправился отдавать распоряжение насчет раздачи вина.

Оставшись наедине с Калачом, Лаен заметил на его лице тень сомнений. По всей видимости, капитан еще не определился, как ему вести себя с бывшим командиром дозорных, а теперь, как он безусловно считал, одним из претендентов на звание вольного торговца.

Авинсо первым прервал затянувшееся молчание:

– Ладно, Морок: как бы там ни было, хорошо, что ты знаешь этого типа. Драка сейчас нужна нам меньше всего, мои ребята и так с ног валятся.

– Отдыхайте, капитан, не беспокойтесь. Вальсо не таков, чтобы в спину ударить; если трения какие возникнут, в лицо все выскажет сначала.

Выплюнув травинку, Вортан вздохнул, кивнул с мрачным лицом и ушел к своим наемникам. Лаен махнул рукой ожидающему атаману, мол, иду уже, и подозвал Дьякона, отдав тому все необходимые распоряжения. И буквально на пальцах показал, что нужно сделать еще. Смышленый мужичок все понял и скрылся из виду.

На первом этаже усадьбы царил сущий бардак: стекла в окнах оказались разбиты, а сами они заколочены, всюду валялись какие-то грязные тряпки, осколки глиняных бутылок и нехитрое оружие ватажников. С мебелью бывших хозяев также никто не церемонился. Пахло застарелой пылью, свежей брагой и куриным супом. Последнее вызвало в животе десятника тоскливое урчание.

Расположившиеся на остатках мебели бойцы Вальсо как раз трапезничали и развлекались игрой в карты, но шустро повскакивали при виде своего атамана. Отмахнувшись от них, бывший сослуживец повел Лаена по скрипучей лестнице на второй этаж.

Здесь оказалось на удивление чище. Огромные окна в пол занавешивали тяжелые портьеры. Через прорехи в них озорно заглядывали последние лучики солнца и словно спицы пронзали поднятую подошвами пыль. От лестницы коридор вел вперед и упирался в резную дверь хозяйского кабинета. По бокам через равные промежутки виднелись двери в другие комнаты.

Проходя мимо одной из них, приоткрытой, десятник заметил обитавших в комнате нескольких молодых женщин и ребятишек разного возраста. Слух резанула непонятная речь.

– Беженцы с Небесного плато, – заметив интерес гостя, объяснил Вальсо. – Попались на новолуние, на южном пикете.

– Что с ними будет? Отпустишь?

– Ну ты даешь: «отпустишь»!.. – весело ухмыльнулся атаман. – Чтобы их живорезы сожрали по дороге? Нет, пущай с нами живут. Мужичье я в разные отряды распределил, а семьи их тут держу, чтоб, так сказать, глупостей не наделали. У меня и так людей мало. Живорезы будто с цепи сорвались, последнее время так и прут с севера, из центральной части леса. Тьма сгущается, земляк… Видать, конец нам скоро. А тут еще и злыдень у нас завелся… ума не приложу, что со всем этим делать.

– Злыдень? – Лаен прошел в кабинет атамана и, пока тот зажигал свечи, с удовольствием плюхнулся в пыльное кресло с ручками из красного дерева, стоящее напротив массивного дубового стола. Скинув опостылевшие сапоги, с наслаждением вытянул ноги.

В комнате царил полумрак, неистребимо пахло табаком. В углу прямо на полу была свалена в кучу грязная одежда. Пол устилали крошки еды. Удивление вызвала опрятно заправленная постель и пехотная амуниция, развешанная в шкафу без дверки строго по уставу клана джарахов.

– Завелся у меня пакостник в станице, никак изловить не можем. Людей жизни лишает, и не просто так, а как бы с издевкой. И засады устраивали, и приманивать пытались – все без толку. – Вальсо уселся напротив за стол, и, наморщив лоб, принялся вспоминать: – Когда же… позавчера? Нет, третьего дня уличили одного в кровопускании… так самосудом хлопцы вздернули его на березе. Даже меня не дождались.

– Скорые на расправу, смотрю, бойцы твои.

– Злые все ходят сейчас, нервные. А вчера опять убитую нашли. Третье тело уже, получается. Не того, значит, мои хлопцы на свидание с Малькой отправили! – флегматично пожал плечами атаман. – И ведь понимаешь, что плохо? Люди начинают думать, что я их защитить не могу!..

Робкий стук прервал атамана, и в дверной проем просунулись бородатая харя и ручищи с подносом в них. Десятник шумно проглотил слюну – по комнате разнесся волшебный аромат куриного супа, приправленного молодым чесночком.

– Ваше благородие, тут человек с каравана передал. – Вошедший осторожно водрузил на край стола лукошко с пятью пузатыми бутылками. – От негоцианта ихнего, говорит, подарок, кхе…

– Так и есть, – кивнул Лаен и, вытащив одну из бутылок, протянул ее мужику: – Вот, отнеси Укусу.

Бородатый стрельнул глазами в атамана, дождавшись кивка последнего, с поклоном принял вашуйское и удалился. Вальсо удивленно хмыкнул, привычным движением выудил из-под стола пару бокалов из мутного стекла, подул в них и строго спросил:

– Ты мне тут дисциплину не порть, Плеть. За что ему такая благодарность?

– Твоей властью парень прикрываться не стал, – оправдал десятник действия атаманского подчиненного. – Я говорю – веди к атаману, пусть он решает… да и Невзра с ним! Лучше рассказывай дальше, что там с твоим выродком?

Атаман привычным движением разлил по стаканам. Джарахи склонили головы, по старой традиции помянули павших товарищей и опустошили бокалы. Не подводя ожиданий, вашуйское стремительно прокатилось по глотке с грохотом и брызгами настоящего горного водопада и тут же взорвалось ароматом пряных трав, напитанным каплями жгучего восточного солнца. Тепло обволокло уставшие мышцы не хуже тончайшей пряжи, заставляя ощущать приятное покалывание в кончиках пальцев.

Судя по прищуренным глазам и глуповатой улыбке, с атаманом происходила та же метаморфоза. Довольно крякнув и подкрутив ус, Вальсо вновь решительно наполнил бокалы до краев:

– Ух, забористое какое! Но цветами вкусно пахнет… С каким выродком-то?.. А-а… Пока вас сюда не занесло, я как раз сидел и размышлял, как ублюдка на чистую воду вывести. Может, подскажешь чего? Вспоминается мне, среди наших ты самым востроглазым слыл!

– А я вот помню, как кого-то чуть из клана не выгнали. За то, что он, в месяц положенного смирения, болотам холодным предпочел богатый дом молодой купчихи! Да еще и в то время, как муж ее, известный ревнивец, в Вельмонд по делам убыл! Уж не припомню, кем ты там прикидывался? Выпускником Данастской академии, практикующим ритуальное излечение бесплодия?