Война на пороге. Гильбертова пустыня - Елена Переслегина Страница 42

Ресторанчик был тихий, и объемистые диванчики создавали легкое впечатление комфорта арабского: расточительного для тела, тайного для души. Они были здесь одни. Тусовку позвал Игорь, а сам не явился. По канону, раз и навсегда установленному в группе, каждый имел право на четыре таких встречи в году, скажем так, по своим личным делам без учета общей палитры. В общей палитре Гном работал с Владленом под его Шефом, а Игорь с Кириллом пересекались по службе, часто спиной к спине разыгрывали комбинацию добрый—злой следователь, благо близкие ведомства позволяли. Гурия покровительствовала Владлену, но работала с Игорем и Кириллом. .С Гномом она не на шутку дружила, была поверенным его тайн и молчала, как скала. На сплетни не было времени. На левых девушек — полномочий. Так сложилось, что у Игоря только что родился второй сын. Кирилл встречался с итальянкой бальзаковского возраста, работающей в галерее Уфиццы. В основном, встречался в Интернете. Владлен был всеобщим ангелом-хранителем, танцором и другом всех сердец света, но о его романах ничего нельзя было узнать. Трепались о том, что он влюблен в жену Шефа. Идей Шефа на этот счет никто не знал. Прошлый раз Первый явился к ним в Клуб, его пригласил Владлен. Оказалось — к делу. Потом Гном подумал, что без Сергея Николаевича они бы не справились, а время поджимало. Первый был въедливым до математики должностной тактики. Благодаря ему три стратегии были похоронены за двадцать минут, прежде чем выплыл сценарий «войны штабов» — медленный, поступательный, но, как ни странно, опережающий. Кутузовщина, конечно, бубнил Гном, но крыть было нечем. Когда-то они бодро начинали с четырех смертей мировых фантастов. Как говорила Гурия: «Трупаки».

— С чего начинается Родина?

— Правильно! С проветривания мумий врагов, вдруг среди них были нечаянные союзники...

— Зацепиться за свое в чужом прошлом — не такая уж плохая идея...

— Если своего маловато, можно поискать корни в чужом, но есть риск не сохранить лояльность и нашим, и вашим.

— Интеграция и ассимиляция — это не одно и то же... Латвия, например, на своей шкуре это испытала. Да и шкуры не осталось, по правде говоря...

— Украина тоже чуть-чуть не довыпендривалась. Я, кстати, удивляюсь, а что американе или европейцы не забросили в сознание хохлов, что, мол, украинцы — это белая кость Европы, а русские, значится — быдло, азиаты... А мазанки — древнее изобретение хеттов. Историю-то сколько раз переписывали. Теперь ее мало кто знает.

— Сошло бы на фоне метеоритов и глобального потепления, зеленой и желтой угрозы...

— Немыслящее большинство в своем ведомстве, дружок, надо контролировать и зомбировать на свой лад. Невелики интегралы. Они тебе признают и «реактор - в каждый дом», и нового Бога в каждый угол, и приоритет индустриальных знаний, и смерть гуманитариям — если тебе так выгодно.

— Да, Гном, учись работать с людьми... Ты все правду ищешь.

— Я не правду ищу, а такты считаю, не успеваем, хоть тресни...

Как-то это так само собой получилось, что все четверо оказались на службе у государства, которому не собирались служить в юности, а понятие «прорываться» ни у кого не связывалось с дебрями информационных лесов, разве у Гнома. Вот он и строчил свои «приключения стратегии».

Игорь пришел мрачный. Назавтра он вылетал на Восток, и вопрос у него был несколько экзотический. Не про стратегию, в общем. Он хотел странного. Говорил просто, и от этой простоты холодало. Он не более — не менее был готов, дернув за нить логистики Сахалинского туризма, выстроить на Востоке новую общность — мобильный гарнизон по подготовке «Бог знает, что случится» и спрятать все это в обучение географии, геодезии, картографии, океанологии и прочей психологии глубоководных рыб. Учение плюс обучение, плюс стрельба на поражение вплоть до полного уничтожения.

— Ничего себе, год заканчивается, — захохотал Гном. Он уже открыл нужную карту и маневрировал по ней войсками сам с собой.

— Ты что, сменил министерство? — изящно поинтересовался Владлен.

— Нет, оно сменило задачи, — ответил Игорь, — я бы хотел сейчас впитать некий коллективный разум, а в самолете определиться с тактикой.

— Понятно! Операцию называем: «Что, не ждали, сволочи?» Сокращенно — «Сволочи».

Гном посчитал какие-то цифирки и выдал их спустя минуту: идеологии чуть-чуть не хватает, а так все «бьется», вот, сливаю график работ, и еще вот что: у меня нет «их» мелких транспортных судов и времени спуска двух девочек...

— Каких девочек?

— Деревня! Так дразнят два новых заказа Балтзавода — «Наташка» и «Маришка»...

— Понял... А что там акторы?

— Ну, двух главных коммерсантов замкнуть друг на друга — пусть играют в ролевую игру «чей сторожевик лучше» — в открытую, пусть играют японцам на потеху. Чем больше правды, тем лучше. Лист прячут в лесу.

— Остальные там — шизофренические царьки, сильно боятся новостей, с ними справляется наша сахалинская операционная.

— Серьезных по-настоящему акторов там четверо. Им нужно открыться и обеспечить их лояльность или нейтралитет, но только после того, как сняты тайваньские связи. Тут нужно действовать в ущерб здоровью респондентов. Нет разницы, что там они когда-то у них купили. В собственность играли в прошлом веке. Вплоть до громкого процесса об измене родине.

— И так дойдет... Государство всегда сильнее отдельного хитреца, а тем паче труса.

— Отследить японские корни этого тайваньского атташе и его боссов, если таковые есть...

— Не трогать рыбников, им скоро не до рыбы станет, пусть оторвутся в старом мире.

— Послушай, он же — не президент и не диктатор региональный...

— «То, что сделал предводитель сего, сделано по моему приказу и на благо государства...»

— А кто у нас за Ришелье?

— Есть такой...

— Понял, не дурак, к чему тогда паника и сбор всеобщий?

— Отставить. Канон и закон.

— Ну, мы увядали от Дали.

— Остряк..

— Нефтяники подвешиваются на своей же медлительности. Очухаются, начнут паниковать — берите их тепленькими. Они - наши, будут делать, что ты хочешь, лишь бы не война и не потеря места.

— Иностранцы там подзапуганные: ну, побегают, позвонят консулам, примем ноты, ответим, будем лояльны, сошлемся на форс-мажор, революцию, Королеву Мать, просто русскую Матушку, не обязательно Волгу — смайлик рисую J.

— В общем, объявляй, Игореша, на весь Дальний Восток некий ирландский образовательный проект — перенимаем, значить, опыт прогрессивной Европы, жаждем его интеграции с американским, который там прижился и тянет наш антропоток...

— Работай с кем есть, наших там немного... До выборов недолго, под них нужно спрятать активность.

— Пока еще девочку эту плавучую к Итурупу подведут — два года ждать. Или шесть. А самураи не ждут.