Сашка - Владимир Поселягин Страница 42

Оставив телегу под присмотром Димки и псов, со мной только Волк пошёл, я заторопился ввинтиться в толпу, что ходила по рынку. Тот стихийный был, это заметно, на тряпочках товар был выложен, или на принесённых ящиках, видимо тут раньше так, по мелкому торговали, но когда город переполнился беженцами, то и торговля расширилась. Причём милиция не возражала, один сотрудник скучал в стороне, просеивая взглядом прохожих. По мне он тоже прошёлся, и не остановился, я его не заинтересовал. Найдя те места, где торговали продовольствием, от зерна отказался, на кой оно мне, но мешок муки, недавно молотый, нашёлся. Я сторговался за него, потом за мешок гороха. Тот у нас давно закончился. Продавец оказался не левый, а работник местного колхоза, продавалось всё официально, с борта «полуторки».

Разных круп взял, мешок картошки, естественно прошлогодней, свежая ещё не поспела. Луку взял, чеснока, бочонок солёных огурцов. Всё это крепкий парень, помощник продавца переносил в мою телегу. Волк там остался при первом возвращении, ему толпа все лапы оттоптали, правда, он тоже в долгу не остался, в отместку под вопли постаревших хватая их за ноги, но больше подвергать себя такой опасности не хотел. Так что остался с Димкой. Посуду я тоже осмотрел, купил новенький пятилитровый чайник, на ручке была выемка, позволяющая его подвешивать над костром, то есть он изначально на это был рассчитан. Так же взял сковороду с крышкой, чуть больше той, что у нас ещё была. Нашёл бочонок подсолнечного масла и бутыль льняного. С солью были проблемы, но два кило крупной дроблёной найти удалось. Одной из ценных вещей, это рукавица, специальная чтобы браться за горячее железо, вроде рукояток сковороды или чайника. Чтобы не обжигаться накалившимся на костре металлом. А то наши поварихи разными тряпицами для этого пользовались, что не всегда спасало. Мыло вот брать не стал, оно у нас и так было, солидный запас. Лагерь у нас на данный момент остановился у небольшого пруда, и там сейчас шли постирушки. Весь запас грязной одежды и пелёнок отстирывали. Последние и так подходили к концу, в полотенце брата заворачивали, который их с той же периодичностью пачкал.

Когда телега была загружена необходимым, я накидал сверху сена, чтобы те не привлекали внимания, и мы покатили обратно, к дому стоматолога. Ехал я с оглядкой, так что заметил, что пацан примерно моих лет, торопливо идёт за нами. Одет неплохо, но сразу видно, что беженец, не раз под открытым небом ночевал. Марина с Валей уже ждали сидя в тенёчке на лавочке. Мы приостановились и, забрав их, двинули дальше. Рядом со мной сидел Димка и чавкал пирожком с малиной, отхлёбывая молоко из крынки, Валька она сразу руку в газетный масляный кулёк запустила, выуживая такой же пирожок, а вот Марина лишь тоскливо посмотрела на них. Ей два часа кушать нельзя. А так всё хорошо, причину нашли, и всё залечили. Врач оказался опытным, всё что нужно иметь из инструментов у неё было.

Пацан так и шёл за нами до выхода. Вот дальше на окраине когда мы попылили к лагерю, он остался на месте, после чего убедившись, что мы стоим у пруда, развернулся и побежал обратно в город. Я за ним из лагеря в бинокль наблюдал. Задумавшись, осмотрел лагерь и сказал:

— Собираемся. Я на рынке деньги засветил, похоже кого-то криминального это заинтересовало. Нужно уезжать, а то ограбить надумают. Оружия сейчас у населения уже хватает, добыть нетрудно.

Дед уже напоил своих лошадей и сейчас поспешил к пруду с вёдрами за водой для моих лошадей, а вот я занялся делом. Почистил свою винтовку. Наконец нашлось время. Потом достал «ППШ», снял пушечное сало консервационной смазки, почистил и, подтянув оба диска, стал их снаряжать. Первый, что вставил в приёмник автомата, снарядил полностью, семьдесят один патрон, а второй поменьше, пятьдесят штук, чтобы пружину не напрягать. Кстати, а сложное дело с этим снаряжением, обе руки задействовал, не хватало третьей, но справился сам, в одиночку. Пирожки и цельный пирог с капустой мы уже съели, как и выпили четыре литра свежего утрешнего молока в крынках. Я вместе с посудой их брал. Вот Марина чтобы нам не мешать, время ещё не прошло, каталась на велосипеде вокруг, у неё уже начинало получаться. Тем более я покатался, показав ей, как и пару раз придерживая велосипед за седло, бежал рядом, помогал осваивать технику. Ничего, когда нормально научиться кататься, усложним дело, посажу на багажник кого-то из сестричек, пусть учится с грузом ездить, это тоже не просто, особенно для новичка. А так Марине мы оставили, и пирожки с куском пирога, и молока. Потом поест.

Собравшись, мы покинули окрестности пруда и покатили по дороге дальше. Мы не одни такие были. Дно много кто покидал, и телеги были и повозки, но больше всё же пеших. Телега у меня снова гружённая, я вернул всё на место, да и продовольствие что осмотрела бабушка, мы уже разместили на обоих транспортных средствах. Кстати, бабушка, отсыпав изрядно гороху в котелок, залила воды отмачиваться. Вечером у нас будет гороховый суп, хэ, ночь будет неспокойной. Я ещё два шмата сала на рынке взял, копчёный и солёный. Так что есть чем заправить. Хотелось бы свежего мяса, но мне было просто не до охоты. Чуть позже, когда снизим темп, уйдя от фронта подальше, тогда посмотрим, но не сейчас. Жаль консервы к концу подошли, всего три банки осталось, включая ту с тушёнкой политрука. Ещё были проблемы, как с лошадьми, так и с колесом моей телеги. Менять нужно, иначе развалится, подковы ещё поменять. Кузнец нужен.

Останавливались мы часто, малые по нужде просились, так что с дедом разминая ноги на таких коротких остановках, осматривали как лошадей, так и транспортные средства. Пока терпимо, но долго это не продлится. Я в пути поглядывал на карту. Так что когда мы отъехали от Дна километров на десять, то ушли с основной запруженной людьми и техникой трассы вправо. Дорогу бомбили, это было заметно, да и видели мы, как бомбардировщики вываливают свой груз или впереди, или позади нас. К счастью не нам на голову, так что мой поворот вызвал лишь одобрение у семьи. Тот результат бомбежки, что была перед нами, она одна была, две позади, её мы объехали по полю, я не хочу, чтобы семья видела, что там происходит. Правда потом пешком вернулся с фотоаппаратом и делал снимки. Тут под налёт попала армейская колонна, это и заснял. Половину плёнки использовал. Для фотографа, хорошие кадры, как бы это не звучало с моральной стороны.

Дорога стала заметно свободнее, но и тут беженцы встречались, редко, но были. Тоже видимо от бомбёжки и налётов спасались. Посмотрев в сторону пролетевшей пары «мессеров», нашей авиации за последние три дня я вообще не видел, обернулся и, прищурившись, посмотрел на далёкую дорогу, та в километре осталась, но её с этого места было видно, как и то, что она забита. Остановив телегу, я встал на телеге с биноклем в руках и присмотрелся. Мы на возвышенность подниматься начали, так что видимость отличная на три стороны.

— Не показалось, значит, — пробормотал я. — За нами идут.

— Что там? — спросил подъехавший и вставший рядом у левого борта телеги, дед, натягивая поводья.

— За нами идут. Возок с шестью мужчинами. По гражданке. Оружие, конечно же, невидно, но точно есть. За нами едут, я их ещё на шоссе засёк, а теперь точно уверен, что за нами. Они следом свернули и едут позади. Медленно, не нагоняют, видимо хотят, чтобы мы подальше от трассы отъехали.