Пенсионер. История первая. Дом в глуши - Евгений Мисюрин Страница 42

– Андрей Александрович! – сказал я по-русски.

Никто не отвечал.

Я повесил Фал на плечо, достал Беретту и, пригнувшись пошёл на звук.

Дверь была открыта, и я увидел человека в белом лабораторном халате. Он стоял спиной ко мне у стола и методично бил какой-то железкой сложной формы, как мне показалось, по столу. Меня он не замечал.

Я выставил пистолет, присел на корточки и повторил:

– Андрей Александрович!

Человек вздрогнул, обернулся, и я наконец-то разглядел железку у него в руке. Это был микроскоп. На столе перед ним лежали два разложенных в плоскость ноутбука.

– Андрей Александрович, спокойно, – сказал я и встал. – Мы прибыли за вами. С нами Жанна Карпович.

– Отлично, идёмте. Только прототип и бомбу тоже надо забрать. – он показал мне микроскоп и пояснил:

–А я вот, данные уничтожаю. Классическим способом. Можно сказать, забиваю гвозди микроскопом. Все бумажные носители уже сжёг, – он показал на открытую муфельную печь, внутри которой гудело пламя.

– Андрей Александрович, с вами здесь кто-то ещё есть?

– А? Нет. Никого. Уже никого. Понимаете, лаборанты решили, что смогут воспользоваться моментом и сбежать. Убили одного надзирателя, выбежали наружу, а второй их расстрелял. Ну, а я его. Микроскоп – удобная штука, знаете ли, если сзади подойти. Только вот, я не успел. А вообще-то я вас ждал. Я знал, что Русская армия меня не бросит. А когда Карпович сбежала, то стало понятно, что рано или поздно вы обязательно придёте. Идёмте.

Семёнов стремительно вышел за дверь. Для меня это было настолько неожиданно, что я догнал доктора у самого входа. Он уже сделал шаг наружу, я потянул учёного за халат обратно, раздался выстрел и меня сильно дёрнуло вправо и назад. Мы оба упали.

Боли не было, но я чувствовал, как спина и правый бок становятся мокрыми. Я отполз от двери и потянул за собой Семёнова.

– Андрей Саныч, – сказал я. Язык слушался плохо. Спина совсем промокла, хотя боли я и не чувствовал. Не иначе, работал адреналин.

– Андрей Саныч. Не спешите. Я ещё не всех зачистил.

– Вы что, один? Простите, не знаю имени-отчества.

– Гена. Просто Гена. Мы вдвоём с Жанной. Понимаете, армия только через две недели будет. Мы бы подождали, но узнали про бомбу и боялись опоздать.

– И вы напали на них вдвоём?

Я с ужасом прислушивался к спине. Было такое ощущение, что крови натекло целое ведро. Однако, ни слабости, ни боли не было. Я снял разгрузку и расхохотался. Пуля пробила пластиковую бутылку с водой и подо мной натекла целая лужа. Я про воду и забыл. Сразу захотелось пить. Я посмотрел, в бутылке оставалось граммов пятьдесят. Выдавил воду в рот через пулевое отверстие и, отбросив пустую бутылку, застегнул на себе разгрузку.

– Не совсем вдвоём, Андрей Саныч, – всё это время Семёнов молча ждал ответа. – Нам бандиты помогали.

– Вот теперь вы меня запутали. Вы связаны с бандитами?

– Нет, мы их использовали. – я сделал рукой знак замолчать и сказал в гарнитуру:

– Жанна Струне.

– Это Жанна.

– Как ситуация на КПП?

– Я одного подстрелила.

– Тебя не обнаружили?

– Вроде нет. Сюда никто не стрелял. Я тихонько, с глушителем.

– Ясно. Продолжать держать их на мушке. Семёнов жив, со мной.

– Привет ему передай.

– Передам. Конец связи.

И, обращаясь к доктору, повторил:

– Вам привет от Жанны. Она нас прикрывает с горы.

Семёнов задумчиво кивнул и попробовал посмотреть в сторону гор через дверь, но я предусмотрительно отдёрнул его от входа.

– Там стреляют.

– И как мы выйдем?

– У вас есть оружие?

– Можно взять пистолет у убитого.

Мы вынули пистолет из руки «научного сотрудника в штатском». Это был Глок-17. Я проверил магазин, было не меньше десяти патронов, обтёр пистолет о штаны и передал Семёнову.

– Андрей Саныч, пристройтесь под дверью, чтобы вас не было видно и через две минуты, не открывая дверь, сделайте пару выстрелов. Неважно, куда. Главное, чтобы они на звук отвлеклись. Но не высовывайтесь и дверь не открывайте. Могут кинуть гранату. А я пошёл.

Я сменил магазин Фала и подошёл к противоположному окну. Стекло было на удивление целое. Немного повозился и понял, что окно открывается вверх, по-английски. Открыл створку и выскользнул наружу.

Добрался до угла, залёг и взял на прицел окно КПП. У меня оставался один фугасный ВОГ, и я решил его не тратить.

Со стороны входа в лабораторию раздались три пистолетных выстрела. Через десять секунд в окне караулки показалась голова в кевларовом шлеме и ствол винтовки. Я задержал дыхание и выстрелил. Голова нырнула вниз. В шлем попал. Устал уже, видимо. Внезапно, мне в голову пришла интересная мысль.

– Смит, выходите. Вам всё равно никуда не деться.

Со стороны караулки раздались два выстрела. Справа от меня с визгом упала на землю обезьяна, вскочила, и, не переставая кричать, похромала в сторону забора. Вслед ей раздался выстрел, обезьяна упала и затихла.

– Смит, Русской республике всё известно, и про базу «Дельта», и про бомбу. А главное, про ваше с Гольдманом в этом участие. И сбросить заряд на Демидовск вам никто не даст. Если вы не выйдете, мы просто забросаем КПП гранатами. Вам не выжить, а Гольдмана съедят другие члены совета за то, что так подставил Орден. Так что выходите, но только один. Тогда вы останетесь живы.

Минуту или две было тихо, даже обезьяны стали замолкать, затем в караулке раздался пистолетный выстрел и послышался голос Смита:

– О ‘Кей, я выхожу. Не стреляйте.

Сначала в дверь вылетел пистолет. Это было так неожиданно, что я чуть не выстрелил. Затем на пороге появился Смит. Он был одет в пыльную, когда-то бежевую в коричневую полоску, пиджачную пару. На шее болтался перекошенный бордовый галстук в грязных разводах.

Смит сел на пороге, снял пиджак, отстегнул пустую кобуру и бросил её впереди себя метра на три. Потом задрал правую штанину, показал кобуру скрытого ношения и крикнул:

– Я снимаю и выкидываю. Не стреляйте.

Поскольку, на открытом месте никого не было, он произнёс эти слова глядя перед собой и ни к кому не обращаясь. Потом действительно, отстегнул кобуру и бросил влево.

Я включил «боевой тамтам» и, сквозь давление и головную боль, постарался найти людей. Чувствовал только двоих. Значит, кроме Семёнова и Смита, действительно никого нет. С облегчением вышел из «боевого транса», поднялся и, не скрываясь, пошёл к КПП.

– Жанна, спускайся, всё кончилось, – сказал я в гарнитуру.