Золотой век - Джон Райт Страница 42

1

— Фаэтон, возможно, вы забыли, вы уже истратили десять тысяч секунд компьютерного времени, которые внесли на мой счет, — заговорил белый от жара куб. — Набежавшие проценты с суммы равны сорока пяти секундам, которые я должен посвятить вашим делам. На этом основании я выступаю как свободный агент без заключения договора с вами. Я уже разработал метод, с помощью которого вы выиграете дело. Но я использую другой метод и добьюсь иного результата, в зависимости от того, желаете ли вы просто выиграть это дело или добиться тех целей, которые преследовала ваша более старая версия. Вы ее забыли. Выбирайте. У вас осталось тридцать секунд.

Фаэтон ответил без малейших колебаний:

— Добиться той цели, которую преследовала моя старая версия. Я хочу достигнуть своей мечты, которую меня заставили забыть.

— Ганнис! Мой клиент согласен отложить разбирательство на девяносто дней, но при двух условиях. Первое: вы лично признаете, что долги моего клиента за ваш металлургический проект больше недействительны и с этого момента вы не являетесь его кредитором. Во-вторых, вы признаете, что ваш клиент является реликтом, а не вторым Гелием, что он также не является преемником Гелия, погибшего в Солнечной структуре. В свою очередь мы признаем, что мой клиент Фаэтон Изначальный является реликтом Фаэтона, который согласился на договор в Лакшми. Предложение действительно в течение пятнадцати секунд.

— А если… — начал было Ганнис.

— Ганнис! Сторазумные, к которым вы принадлежите, могут предсказать последствия решения суда не хуже меня. Ваше дело проиграно без отсрочки. Десять секунд.

Лицо Ганниса приняло холодное отрешенное выражение, как всегда бывает у синноэтов, когда они подключаются к своему сверхмозгу. Настоящий Ганнис, стократный мозг, объединяющий множество отдельных тел и парциалов, Ганнис-группа, вышел вперед и сделал заявление:

— Мы согласимся, если ваш клиент подпишет признание обоснованности судебного иска за любое нарушение соглашения, подписанного в Лакшми.

— Согласен. Шесть секунд.

— Тогда договорились.

Тут вмешался Фаэтон.

— Подождите, Мономаркос! Разве вы только что не проиграли мое дело?

— Спокойно. Ваши светлости, я являюсь доверенным лицом Фаэтона Изначального из рода Радамант, и в этом качестве я довожу до вашего сведения его последнюю волю и завещание, написанные им и переданные мне на случай, если его объявят мертвым. В завещании указано имя моего настоящего клиента, Фаэтона Реликта, как наследника имущества и личности, доходов, вспомогательных средств и субсидий. Но мы категорически не признаем долги покойного Фаэтона.

— Остановитесь! Подождите! — воскликнул Ганнис.

— Последняя воля и завещание составлены в рамках закона, — возразила Курия.

— Мономаркос! — вмешался Фаэтон. — Что происходит?

Горящий куб не обращал на него внимания.

— Мы также просим суд о преемственности брака предыдущей версии. Я утверждаю от имени обеих версий, что они согласны.

— Суд не считает такое требование необходимым. Пункт соглашения, являющийся частью сделки, не требует установления факта. А теперь, если больше нет вопросов или возражений, суд объявляет перерыв до снятия показаний под присягой с Гелия, а затем отсрочку.

— Подождите! — воскликнул Ганнис. — У меня есть возражения!

— Фаэтон, если вы воздержитесь от открытия шкатулки на период в девяносто дней, все будет именно так, как желало ваше прошлое я, — сказал горящий куб.

— Объясните!

— А теперь я больше не нахожусь в вашем распоряжении и не подчиняюсь вашим приказам. Я ничего не должен объяснять. Дело сделано.

— Но может быть, вы согласитесь рассказать мне как джентльмен джентльмену…

— Нет, сэр. Я не хочу больше тратить на разговоры с вами и одной секунды. Хотя, впрочем, кое-что я вам скажу. Принято считать, что мы живем в раю. Это преувеличение. Мы живем в век невиданной свободы, красоты, комфорта и богатства. Но система все равно далека от справедливости и совершенства, и этому нельзя помочь. Одна из несправедливостей состоит в том, что опрометчивые люди наподобие вас способны рисковать благополучием всего общества, а наши законы так ревностно оберегают ваши права, что никакая сила не сможет вас остановить, пока не случится беда. И еще одна несправедливость состоит в том, что такой разум, как мой, должен досконально придерживаться своего долга, даже если долг призывает нас служить человеку, который нам противен.

Мой долг перед вами выполнен, ваша победа обеспечена. И я несказанно рад, что он выполнен.

Фаэтон сжал челюсти и стиснул кулаки.

— Простите, сэр, если я оскорбил вас. Поскольку я не помню, какие мои действия так вас взволновали, я не могу сказать, оправдан ли тот откровенно грубый тон, в котором вы со мной разговариваете. Но как бы там ни было, я благодарю вас за вашу услугу, если, конечно, это на самом деле услуга.

Серебряный куб остыл и стал матовым:

— Прошу Курию освободить меня от обязательств по отношению к этому клиенту. Я получил предложение от временной надразумной структуры соучастников Западного Разума войти с ними в глубокую медитацию с целью исследования фундаментальных вопросов абстрактной математики, проект потребует двести лет работы без отвлечения на что-либо другое. Я был вынужден оторваться от важных размышлений, чтобы покончить с этими незначительными обязательствами. Если я отвлекусь от важнейшей работы, это может стать причиной неудачи всего проекта. Ваши светлости, вопрос урегулирован, любая программа-поверенный с обычными возможностями может объяснить моему клиенту дальнейшие подробности и следствия по этому делу. Я могу считать себя свободным от обязательств перед этим клиентом?

— На данный момент вы свободны, но вас могут вызвать по истечении девяноста дней отсрочки. С вашего позволения хочу отметить удивительное мастерство, с которым вы разрешили данный вопрос.

— Какой вопрос? Как разрешили? — Фаэтон вышел вперед, приближаясь к кубам. — Кто-нибудь должен мне объяснить!

— В этом вы ошибаетесь, Фаэтон, — возразил черный куб слева. — Наше общество построено на доминирующем принципе свободы человека, а это означает, что никто никому ничего не должен, кроме тех долгов, которые сам добровольно признает. Ганнис, вы желали высказать возражение?

Ганнис задумчиво смотрел на Фаэтона.

— Если мне будет позволено, я бы предпочел не разглашать свои возражения до следующего заседания, ваши светлости. Возможно, суд сбили с толку кривляния Мономаркоса, меня они не обманули. Он уверен, что Гелий не сможет подтвердить свою идентичность через три месяца, когда предстанет перед судом. Я согласился на эти условия, потому что уверен, что Гелий Реликт однозначно подтвердит свое полное соответствие Гелию Изначальному, причем раньше, чем через три месяца. Что бы ни произошло за тот последний час его жизни, оно не повлияет на окончательное решение дела. Кроме того, я не верю, что Фаэтону хватит выдержки не открывать шкатулку с памятью до назначенного срока. Он всегда был безрассудным.