Валис - Филип Киндред Дик Страница 42

Пятый Спаситель – рок-звезда.

– Когда сделали «ВАЛИС»? – спросил я у Кевина.

– Фильм или спутник?

– Фильм, конечно.

Кевин сказал:

– В семьдесят седьмом.

– А у Жирного все началось в семьдесят четвертом.

– Верно, – кивнул Кевин. – Еще до того, как пошла работа над сценарием, насколько мне известно. Гусыня говорит, что написал сценарий за двенадцать дней. Не уточняет, правда, когда. Впрочем, поскольку он хотел приступить к съемкам как можно скорее, напрашивается вывод, что это было после семьдесят четвертого.

– Но наверняка ты не знаешь.

– Можно выяснить у Джемисона, – сказал Кевин. – Он же был фотографом, так что должен знать.

– А если это было именно тогда? В марте семьдесят четвертого?

– Ни фига себе, – покачал головой Кевин.

– Ты же не думаешь, что это и в самом деле информационный спутник стрелял в Жирного лучами?

– Нет, это научно-фантастическая штучка из научно-фантастического фильма, – принялся размышлять Кевин. – Так мне кажется. Хотя в фильме есть временная дисфункция. Гусыня знал, что тут замешано время. Это единственный способ понять фильм… женщину с кувшином. Откуда у Жирного горшочек? Какая-то шлюха подарила?

– Сделала, обожгла и подарила ему в семьдесят первом, когда от Жирного ушла жена.

– Не Бет.

– Нет, первая жена.

– После смерти Глории.

– Верно. Жирный говорит, что Бог дремал в горшочке, а в марте семьдесят четвертого проснулся – тогда и произошла теофания.

– Я знаю немало людей, которые считают, что Бог спит в горшочке, – заметил Кевин.

– Не сыпь соль на рану.

– Ладно. Выходит, босая женщина жила в Древнем Риме. Я сегодня кое-что увидел в фильме, чего до этого не замечал. Не хотел говорить Жирному, чтобы тот не заметался по комнате, как шутиха. На заднем плане, за женщиной у ручья, можно разглядеть расплывчатые силуэты. Возможно, это снимал твой приятель Джемисон. Очертания зданий. Древних зданий из, скажем, древнеримских времен. В первый раз я увидел облака, а во второй – сегодня – здания. Меняется, что ли, проклятый фильм при каждом просмотре?.. Черт, это идея! Каждый раз разное кино. Нет, невозможно.

Я сказал:

– Как и розовый луч, передающий в твою голову медицинскую информацию о врожденном дефекте сына.

– А что, если в семьдесят четвертом случилась временная дисфункция, и Древний Рим прорвался в наше время?

– Это одна из тем фильма?

– Да нет. Я имею в виду, на самом деле.

– В реальном мире?

– Ага.

– Этим можно объяснить Фому.

Кевин кивнул.

– Прорвался, – сказал я, – а потом снова исчез.

– А Ричарду Никсону осталось только бродить по калифорнийскому пляжу при костюме и галстуке и гадать, что же такое стряслось.

– Значит, она имела цель.

– Дисфункция? Конечно.

– Мы говорим не о дисфункции, а о ком-то или чем-то, что манипулирует временем.

– В самую точку, – сказал Кевин.

Я продолжал:

– Похоже, твое мнение о сумасшествии Жирного поменялось на сто восемьдесят градусов.

– Ну, Никсон ведь и правда гуляет по пляжу, гадая, что случилось. Первый президент США, которого выставили с работы. Могущественнейший человек на планете. А следовательно, могущественнейший из всех, кто когда-либо существовал. Знаешь, почему президента в «ВАЛИСе» зовут Феррис Ф. Фримонт? Я вычислил. «Ф» – шестая буква английского алфавита. Значит, «Ф» равно шести. Следовательно, ФФФ – инициалы Ферриса Ф. Фримонта – представляют число 666. Вот почему Гусыня дал ему такое имя.

– Бог ты мой…

– Точно.

– Получается, наши дни вот-вот закончатся Апокалипсисом.

– Жирный считает, что Спаситель скоро вернется, а может, и уже вернулся. Внутренний голос, который он слышит и отождествляет с Зеброй или Богом, разными путями сообщил ему об этом. Святая София – которая Христос, – и Будда, и Аполлон. Голос сказал ему что-то вроде: время, которого ты ждал…

– …пришло, – закончил я.

– Не хило. Тут у нас бродит Элия, очередной Иоанн Креститель, и говорит: «Постройте прямо в пустыне хайвэй для Господа нашего». Или фривэй.

Кевин рассмеялся.

Внезапно я вспомнил еще кое-что из «ВАЛИСа». Кадр с машиной, из которой в конце фильма Фримонт – переизбранный Фримонт, то есть на самом деле Николас Брейди – выходит, чтобы обратиться к толпе.

– «Тандербёрд», – сказал я.

– Вино?

– Да нет, машина. Фордовская машина.

– Вот черт! – сказал Кевин. – Ты прав. Он вылезал из фордовского «тандербёрда», и он был Брейди. Джерри Форд! [16]

– Может, просто совпадение?

– В «ВАЛИСе» нет просто совпадений. Камера даже наехала на слово «Форд» на машине. Сколько же еще деталей в «ВАЛИСе» мы не заметили? Я имею в виду – сознательно. Уж не говорю о том, что происходит в нашем подсознании. Должно быть, проклятый фильм, – Кевин скривился, – напичкал нас самой разной информацией аудиовизуальным путем. Надо записать саундтрек. В следующий раз возьму с собой магнитофон.

– А что за музыка на пластинках Мини? – спросил я.

– Звуки, напоминающие песни горбатых китов.

Я уставился на Кевина – может, шутит?

– На самом деле, – проговорил он. – Я однажды даже записал пленку, где китовые звуки переходят в музыку Мини и обратно. Жутко похоже. Я имею в виду, разницу уловить можно, но…

– А как на тебя влияет синхроническая музыка? – спросил я. – В какое состояние она тебя вводит?

– В глубокое тета-состояние, глубокий сон. И еще видения.

– Какие? Трехглазые люди?

– Нет. – Кевин покачал головой. – Священная древнекельтская церемония. Когда в жертву приносят барашка, чтобы прогнать зиму и призвать весну. – Он бросил на меня быстрый взгляд. – По происхождению я из кельтов.

– А раньше ты знал что-то об их верованиях?

– Нет. В видении я участвовал в жертвоприношении. Я перерезал барашку горло.

Кевин, слушая синхроническую музыку Мини, вернулся во времена своих предков.