Заповедник - Андрей Егоров Страница 42

Доктор снял очки, умылся, подставил лицо солнцу и, блаженствуя, закрыл глаза.

– Какая же сволочь! – проговорила Инна.

– Хоть день, а поживем, – вздохнул Михаил Соломонович. – Не трогай ты сумасшедшего, девочка. Его же лечить надо…

– Нет, его не лечить, его учить надо! – сказала Инна. – И главное – надо узнать, где он хранит припасы! Не может быть, чтобы он ничего не ел. Слишком веселый и жизнерадостный. Энергия из него так и прет.

– Может быть, у него сильный и устойчивый к факторам внешней среды организм, – предположил Химель, – и куда лучше адаптируется, чем мы… Запасы подкожного жира, опять же…

– Да он же навеселе! Вы что, не видите? От него перегаром несло, когда он подошел. А в ручье – вода. Значит, где-то рядом – припасы.

– Хм, – Михаил Соломонович обернулся к Новицкому. Тот расхаживал неподалеку, размахивая руками и напевая незатейливый мотив. – Действительно, навеселе, – поразился доктор Химель, – но, позвольте, это невозможно, мы же все здесь как на ладони!

– Но спал он с большим комфортом, – заметила Инна, – да и сейчас, посмотрите, как он над нами погашается.

Новицкий подмигнул озадаченному доктору и расхохотался.

– Надо прижать его, чтобы он нам все выложил. – Инна сжала кулаки.

Михаил Соломонович поглядел на Новицкого с сожалением. Если бы он был помоложе, может, он и смог бы тягаться силами с крепким и высоким штурманом. Но доктору уже давно перевалило за сорок. Ко всему прочему, он никогда не уделял внимания физическим упражнениям. Как-то не предполагал, что когда-нибудь хорошая физическая форма может ему пригодиться. Все-таки он жил в обществе, где правили законы и уложения, а никак не грубая сила.

– Мы должны заставить его рассказать… Ну же, Михаил Соломонович, идемте! – Инна решительно двинулась вперед, и Химелю ничего не оставалось, как направиться за ней следом.

Новицкий, заметив, что доктор и девушка идут к нему, несказанно обрадовался и надулся, словно бройлерный индюк.

– Что, решили признать мою королевскую власть? Будете умолять меня о прощении?

– Не дождешься, – кинула Инна, – говори, где припасы…

– А иначе что? – штурман изобразил испуг: – Ой, только не бейте меня. Пожалуйста, не бейте…

– Вы снова паясничаете, Новицкий, – заявил Химель. – Мы говорим с вами совершенно серьезно.

– Ну и что с того?

– Нас интересует, где вы берете еду? – раздражение и голод придали доктору решительности. – Мы требуем немедленно, вы слышите, немедленно сообщить нам то, что нас интересует!

– У-тю-тю. – Новицкий, посмеиваясь, двинулся вперед. – А что, если я прямо сейчас попрошу моих птичек сбросить вас отсюда. А? Такое не приходило вам в голову? – Штурман толкнул Михаила Соломоновича в грудь, лицо его сделалось злым. – Чего вы сюда прилетели?! Только вас мне тут не хватало! Тут еды для одного меня мало. Я вас кормить не собираюсь.

Надвигаясь на доктора, Новицкий совсем забыл об Инне. В этом заключалась его ошибка. Сильный удар по затылку опрокинул штурмана на землю. Он удивленно приподнялся на руках, обернулся… Вторым ударом девушка вышибла из штурмана дух.

– Какая скотина! – выдохнула она, отбрасывая булыжник.

– К-хм, – поперхнулся Химель. – Не кажется ли тебе, детка, что это как-то уже чересчур…

– В самый раз, – решительно заявила Инна. – У, гад, наел морду! Всю ночь небось под крылом этих тварей обжирался!

В следующее мгновение послышался такой оглушительный клекот и стрекотание, что Инна и Михаил Соломонович едва не оглохли. «Птички» ринулись вперед. Все сразу. Словно невидимый вожак отдал им команду вмешаться. Инну и доктора принялись отталкивать клювами по разные стороны гнезда. Сфицерапсы суетились вокруг штурмана, как будто он и вправду был их королем. Его толкали, скребли, ощупывали лапами, переворачивали на бок, тянули за руки.

Химель, наблюдая за происходящим, испуганно ежился. Логического объяснения происходящему он не находил. Только начал молиться о том, чтобы проклятый штурман остался жив после удара камнем. Если с ним что-нибудь случилось, «птички», наверное, разорвут их на куски. Впрочем, пока сфицерапсы не обращали на них никакого внимания, сконцентрировав все силы на Новицком. Подобное проявление внимания с их стороны, наконец, возымело действие: штурман застонал и зашевелился. «Птички» тут же успокоились и выстроились вокруг человека плотным кольцом, скрыв его от глаз Инны и Михаила Соломоновича.

– Чертовщина какая-то! – пробормотал доктор и стер пот со лба. – Инночка, – закричал он, увидев, что девушка обходит «птичий» круг, чтобы присоединиться к нему, – все в порядке! Новицкий жив, хотя вы его едва не убили.

– Поищу еду, – крикнула Инна, – пока этот мерзавец не очнулся. Она подошла к самому краю и стола продвигаться вдоль обрыва, глядя вниз.

– Осторожнее, там высоко, – заволновался Михаил Соломонович и поспешил к девушке, намереваясь подстраховать ее.

– Есть! – крикнула Инна, в тот же миг один из сфицерапсов метнулся к ней и, ухватив за одежду, оттащил подальше от края. Два других преградили дорогу доктору Химелю.

– Да я только хотел ей помочь… – Он осекся, осознав, что пытается разговаривать с малоразумными существами, руководствующимися в своих действиях исключительно инстинктами.

– Там площадка, примерно в двух метрах внизу, я ее еще раньше обнаружила, когда нашла воду. Но самое интересное, что с этой площадки есть вход в пещеру. Думаю, пока мы спали, Новицкий спускался туда.

– И что, там удобный спуск? – поинтересовался Химель.

– Не очень. – Инна задумалась. – Если даже он туда мог спрыгнуть, обратно подняться не так просто… Во всяком случае, не в темноте. Быстро такое не проделаешь.

– Вот паразитка! – раздался вопль штурмана. – Г-гадина! Ударила меня по голове!

Растолкав сфицерапсов, Новицкий кинулся к Инне и Химелю.

Доктор попытался было оттеснить девушку в сторону, но у него ничего не вышло. Инна не испугалась и решительно шагнула навстречу штурману:

– Ну что, скотина, давай, давай, ударь меня! Привык, наверное, бить женщин. Что же ты за сволочь, если прячешь еду и жрешь один? Какая же ты сам после этого гадина!

– А ну! – Новицкий занес кулак над головой, но тут случилось нечто, чего он никак не ожидал. Ближайший сфицерапс щелкнул клювом и поймал штурмана за рукав.

Новицкий в бешенстве оглянулся и встретился взглядом с желтыми глазами сфицерапса.

– Что же ты мешаешь своему повелителю? – выдавил он растерянно.

Сфицерапс и не думал выпускать рукав из клюва. Новицкий дернул рукой, стараясь освободиться, но «птичка» держала его крепко. Поразмыслив несколько секунд, штурман успокоился, взгляд его стал более осмысленным, он вздохнул и обратился к Инне и Михаилу Соломоновичу: