Бунт при Бетельгейзе - Евгений Гаркушев Страница 42

Правы оказались последние. Карл Францевич Мюллер происходил с планеты Дойчлэнд, где немцы обосновались после их массовой эмиграции с Земли, вызванной взрывом Мюнхенского термоядерного реактора. Дойчлэнд же они заселили целиком — галактическое сообщество выделило эту планету специально для беженцев и предоставило немецким поселенцам самые обширные льготы. Но обида на тех, кто остался на Земле у выходцев с Дойчлэнда всё же осталась. И Мюллер прямо-таки ненавидел всех, кто родился в Солнечной системе. Каким-то образом эта нелюбовь распространялась на представителей мусонства. Всем ведь известно, что родина мусонства — Земля, Марс и Венера, а также орбитальные города в поясе астероидов вокруг Солнца!

Как и большинство мужчин Дойчлэнда, Мюллер с ранних лет носил военную форму, став сначала членом Дойчлэндюгенда, а затем пополнив ряды германской армии. Специализацией Мюллера стала юриспруденция. Через десяток лет доброй службы канцлеру и планете он стал одним из немногих уроженцев Дойчлэнда принятых на работу в министерство юстиции Межгалактического сообщества.

Здесь он, однако, допустил несколько серьезных ошибок, продемонстрировав крутой нрав диктатора и манеры солдафона, но никак не умелого политика. К примеру, общеизвестный случай — во всеуслышание назвал нескольких высокопоставленных чиновников «мусонскими прихвостнями». Но не это было самым страшным. Резкие высказывания в адрес мусонов, каковыми, несомненно, и являлись вышеуказанные чинуши, ему, может быть, и простили бы, но он постоянно публично оскорблял жителей Солнечной системы, а с сотрудником министерства юстиции Радиком Плейшицем устроил отвратительную драку перед камерами трансгалактического канала «ТГП». Да потом еще поделился с репортерами, что, дескать, развелось носатых — так он и его соратники называли мусонов — шагу ступить некуда.

Назначение начальником колонии на астероид, проходящий по звездному реестру под номером 1313, стало для Мюллера ударом. Оно приближало его карьеру к полному и неминуемому краху. Мюллера отправляли в ссылку, спроваживали в такую дыру, откуда наверх, на вожделенные посты заместителя министра и министра юстиции никогда уже не вскарабкаться.

Глядя на окруженный силовым полем астероид 1313, Карл Францевич думал, как, в сущности, несправедлива к нему судьба. Он размышлял о том, что носатые оказались сильнее, раз смогли скинуть его. В этом крылась такая вопиющая неправильность, что Мюллер задыхался от гнева. Но он намеревался взять реванш: работать, работать и работать. Только так можно чего-то достичь! Обратить интриги врагов против них самих. Шагнуть через ступеньку по карьерной лестнице.

Оказавшись в своем кабинете, первым делом Мюллер потребовал реестр заключенных. Ему переслали файлы, и он занялся составлением списков неблагонадежных. Никуда не выходил. Завтрак, обед и ужин ему доставляли прямо в кабинет. Главное — заставить тунеядцев работать. А каким образом это сделать — будет видно.

Камеры слежения вели трансляцию круглосуточно. Распущенные Козловым охранники буквально на глазах у начальства брали взятки, спали на постах; крали золото из вагонеток, идущих с обогатительной фабрики. Мюллер бледнел, багровел, а потом начал удовлетворенно потирать руки. Похоже, нового начальника колонии здесь не принимают всерьез! Напрасно… Совсем напрасно!

Зеленовато-коричневая форма охранников вызвала у Мюллера омерзение. Не ясно, какому убогому портному пришел в голову такой дизайн, но ясно, что сам он это на себя не наденет. Мюллер извлек из чемодана аккуратно упакованный в портплед боевой мундир генерал-майора, привезенный им на планету, где располагалось министерство юстиции, с родного Дойчлэнда, а затем сюда — на проклятый астероид 1313. Так, и только так, должен выглядеть настоящий боевой генерал, каким он себя числил, хотя никогда не участвовал ни в одной военной операции, всю жизнь просидев в кабинетах и проторчав на трибунах торжественных парадов. Да и до генерала он пока не дослужился — только до полковника, но все еще впереди!

Вызвав по интергалактическому каналу своего покровителя, первого заместителя министра юстиции, он попросил прислать в систему Бетельгейзе два транспортника с людьми — кадровыми офицерами внутренних войск и новобранцами из училищ. Просьба его была немедленно выполнена — еще бы, ведь до него Козлов просил только денег на питание заключенных на оборудование, на строительство. И разворовывал их совместно с подрядчиками.

На следующий день после прибытия транспортников человек двадцать из прежнего тюремного начальства были уволены, половина из них — арестована.

— В этой колонии начинается новая эра, — усмехался в редкие усы Мюллер. — Дадим Галактике золота!

— Подъем, тунеядцы!

Пронзительный голос забирался под синтепоновые одеяла и холофайферовые подушки, которые некоторые коски предусмотрительно положили на головы — всё же звукоизоляция в бараках была неважной.

— С какой радости? Опять поверка? — подал голос из соседней камеры Тушканчик.

— Все на работу!

Цитрус усмехнулся, спустил ноги с койки. Дурачков гонят на работу. Нет, что и говорить, в положении инвалида всё же есть определенные преимущества. Вот сейчас новый начальник колонии будет напрягать диких косков третьего барака — но к нему ведь это не относится… Только бы не забрали Дылду. Что там взбредет в голову этому Мюллеру?

Дверь в камеру распахнулась.

— Вам требуется особое приглашение? — заорал незнакомый Эдику надзиратель. В руке его покачивалась электродубинка. — Быстро в коридор, строиться!

— Да ты что, друг? — вальяжно, не поднимаясь с кровати, спросил Рука. Он давно привык разговаривать с надзирателями чуть ли не свысока — нужно только совать им время от времени пятерку или десятку. — Я же инвалид. И друг мой, Дылда. Мы тут типа как на больничном.

С этими словами Эдвард полез механической рукой в карман, но достать оттуда какую-нибудь купюру ему было не суждено. Лицо надзирателя перекосилось, и он саданул по протезу электродубинкой.

Эффект был неожиданным и для Цитруса, и для тюремщика. В электрическом протезе под действием внешнего импульса произошло короткое замыкание. Рука распрямилась со скоростью пушечного ядра. Стальной кулак пролетел в сантиметре от внутренней стороны бедра Эдика, едва не задев весьма важные для каждого мужчины органы, насквозь пробил синтепоновый тюфяк и застрял в пружинной сетке матраца.

— Ты что дергаешься? — злобно поинтересовался тюремщик. — По голове дать?

— Не надо! Я уже иду! — пискнул Эдик, поняв, что с этим злобным типом лучше не спорить.

Надзиратель тем временем обрушился на Дылду. Поскольку великан продолжал сопеть в обнимку с резиновой девушкой, тюремщик приложил его дубинкой по спине. Потом еще раз.

Дылда изогнулся во сне, заорал, рухнул на пол, едва не сбив с ног отскочившего надзирателя. Но всё равно не проснулся.

— Ты убил его, парень, — скорбно проговорил Эдик. Он был уверен, что с Дылдой всё в полном порядке и небольшая встряска пойдет ему только на пользу. — Теперь ты пойдешь в седьмой барак — на «красную зону», — решил он попугать охранника.