Дети Капища - Ян Валетов Страница 42

Оружием торговали все страны, имевшие такую возможность: развитые, развивающиеся и совсем неразвитые. Тот, кто не делал оружие сам, перепродавал чужое. Нелегальные торговцы от легальных отличались мало. Когда сделка становилась по-настоящему выгодной, разница между ними стиралась окончательно.

Сергеев подошел к окну.

«Но материал, который предоставили, должен был меня убедить в чем-то… Заставить переживать, сомневаться. Не для домашнего же чтения мне его принесли? Чего я не заметил?»

Второй раз бумаги он просмотрел внимательнее. Совершенно нормальный контракт. Экземпляр снят на «ксероксе» еще до подписи, вполне вероятно, что в тексте настоящего договора есть какие-то изменения. Платежки? Тоже норма. Предоплата плюс остальные десять по коносаменту. Финансовый посредник… счет… «Леуми банк»…

Ничего. Не поражает. Не удивляет. Господин Антивирус где-то прошиб, недоработал. Не вызвал ни душевного смятения, ни желания сразу же бежать, вербоваться.

Сергеев бегло проглядел фото. На одном из последних, на том, где контейнеры, как мог догадаться Михаил, грузили на корабль под индонезийским флагом в порту Джибути, с обратной стороны был написан телефон. Тем же заботливым черным маркером, что отчеркивал номера контейнеров на снимках.

Трубку снял сам Антивирус, наверное – ждал. Сергеев сразу же опознал его тембр голоса и манеру говорить, чуть растягивая окончания слов.

– Рад слышать, Михаил Владимирович!

– Я посмотрел то, что вы прислали, господин Касперский.

– Удивлены?

– Нет.

– Ожидали чего-то подобного?

– Да я в общем-то не ожидал, я знал.

– Все знали?

В интонациях собеседника совершенно не проглядывало разочарование от сорвавшегося плана. Не чувствовалось абсолютно. А должно было, если, конечно, такой замысел существовал.

– Ну все по определению знать невозможно… – сказал Сергеев как можно более равнодушно. – Скажем так, ничего нового, за исключением ассортимента. А что, я должен был удивиться?

Антивирус сдержанно рассмеялся, так тихонько, интеллигентно хохотнул.

– Интересный вы все-таки человек, Михаил Владимирович! Скажите, при первом разговоре я произвел на вас впечатление наивного человека?

– Как можно, господин Касперский, как можно? В вашем бизнесе наивные люди долго не живут.

– Тогда не начинайте меня «прокачивать», это лишнее. Мы с вами обязательную программу оттанцевали в прошлый раз. Можете поверить мне на слово, то, чем я могу вас удивить, у меня есть. Но кто же показывает все карты до начала игры?

– А мы уже играем?

– Естественно. Вы ознакомились с пакетом, вы мне перезвонили, мы опять беседуем. Игра в разгаре.

– Послушайте, Касперский, я ведь свои игры уже отыграл… Все, кончен бал, погасли свечи, – сказал Сергеев. – И еще… Вам не кажется, что нехорошо нарушать оговоренные при расставании условия?

– Ах вот вы о чем? Нехорошо? Да просто омерзительно! Скажу больше, – поддержал заданный Михаилом тон Антивирус, – полностью аморально! Но, знаете ли, Сергеев, бывают в жизни обстоятельства, когда вопросы морали, как бы это поточнее сказать, отходят на второй план… Вы, например, задумывались над аморальностью во время своего участия в некоторых… хм… геополитических проектах? Если хотите, могу сослаться на безвыходную ситуацию? Хотите?

– Разве это что-то меняет?

– Нет, не меняет. Вы единственный, к кому мы можем обратиться в настоящий момент.

– Я в отставке. Мы это давно решили.

– Честно скажу, принято решение считать отставку отпуском. Очень высоко принято. На самом верху.

– Да плевать мне, на каком верху принимались решения. Я их давно принимаю сам. Это ваш верх, Антивирус!

– А давайте-ка не будем спешить с выводами. Знаете, я сам неоднократно наблюдал жизненные ситуации, в которых верх и низ спонтанно менялись местами. Встретимся. Поговорим.

– С вами? – удивился Сергеев.

– Конечно же нет! С моим представителем, скажем…

– Слава богу! Я уж думал – Контора совсем потеряла квалификацию…

– И не надейтесь! – весело отозвался Касперский. – При нынешней ситуации мы востребованы, как никогда.

– Если не секрет – кем? Присягу мы с вами, если вспомнить, давали той стране, которой давно нет на карте.

– Экий вы формалист, господин Сергеев. На карте… А в сердце? С сердцем-то что делать?

– Знаете, господин Касперский, когда со мной начинают говорить о делах сердечных, я подозреваю, что в основе намерений находятся деньги. Так почему-то всегда получалось…

– А раньше было по-другому? – осведомился Антивирус, не скрывая сарказма. – Уж не помню кто, но человек явно не глупый сказал: «О чем бы с вами не говорили, будьте уверены, что с вами говорят о деньгах». За точность цитаты не ручаюсь, но то, что смысл передал правильно… Вы, Михаил Владимирович, случаем не альтруист?

– За собой такого не замечал.

– Ну и слава богу! А я уж было испугался! Замер, можно сказать – заледенел душой. Очень я идеалистов не люблю. Опасные, непредсказуемые люди. Все мировые беды от них, уж поверьте! А кем на сегодня мы востребованы, вы обязательно узнаете. Всему свое время, Михаил Владимирович, всему свое время. Завтра к вам подойдет человек…

– … и скажет: «У вас продается славянский шкаф?»

– Пренеприятнейшая у вас привычка – шутить не к месту… Пароль вам не понадобится. Человек вас знает.

– Дело не в том, знает ли меня ваш человек, а в том – знаю ли я его.

Антивирус снова мягко, вальяжно хохотнул.

– А вы хитрец, Михаил Владимирович, натуральный хитрец… Дождитесь завтрашнего дня. Куда вам спешить? И еще… Примите предложение почтенного Владимира Анатольевича! И желательно побыстрее.

«Вот это да! – подумал Сергеев. – Это уже не вербовка, не приглашение восстановиться на работе, а черт знает что такое!»

Обычно (правда, опыту сергеевскому было уже немало лет) Контора никогда не действовала в лоб. Какой смысл ломать человека, если он лучше работает, когда делает все добровольно и с песней?

Антивирус Михаила не вербовал. Сотрудник беседовал с сотрудником, оба знали правила игры, оба знали, кто и на что способен. Правда, у Касперского было небольшое преимущество: скорее всего, перед ним лежало максимально полное досье на Сергеева, содержащее и информацию об акциях, в которых Михаил участвовал за годы службы, и комментарии-рекомендации психологов, и биографические справки. Все, что только можно было собрать, включая сексуальные склонности и привычки. Касперский знал, как на него воздействовать, но пренебрег рекомендациями.

Его фраза означала, что дом Блинчика прослушивается. Возможно, не весь – иначе Васильевича действительно нужно гнать в три шеи, но локальные зоны контролируются каким-то электронным устройством. Более того, в совокупности с пленкой и фотографиями, этот факт говорил о том, что Владимир Анатольевич находится в многомесячной (если не многолетней) разработке. И третье – предмет торгов был назван. В лоб. Без обиняков и экивоков.