Пустошь, что зовется миром - Аркади Мартин Страница 42

– В том, что касается этих действий, у нас с моим предшественником в настоящий момент полное единогласие. Она усмехнулась еще раз усмешкой Искандра. Растягивание щек становилось все более приемлемым. – Полный и точный отчет обо всех военных действиях Тейкскалаана, Советник. Все, что мне станет известно. И аналитика. Все.

«Позволить мне снова быть полезной, чтобы меня стоило защищать».

– Это начало обещания. – Его руки двигались, подчеркивая форму и смысл слов – изуродованные артритом, но в то же время изящные в своих движениях. – Все, что увидят ваши глаза и сможет прокомментировать ваш аналитический ум, – это хорошо. Но зачем наблюдать за этой войной, если это ловушка, как вы говорите? Я не садист, Дзмаре. Меня не волнуют подробности поражения Тейкскалаана.

Она постаралась оставаться бесчувственной к вспышке злости Искандра. Постаралась не думать о запахе можжевелового джина, о том, чтобы привести монстра к смерти.

– Но при этом вы согласились встретиться со мной, – сказала она. Придется разыграть гамбит: если Тарацу не нужны ее глаза, то что же ему нужно?

– Согласился, – сказал советник по шахтерам. – Вот думаю, что еще вы можете сделать для меня, Махит Дзмаре, когда будете находиться на тейкскалаанских кораблях? Вы неплохо поработали, повернув политику Жемчужины Мира на наше благо, как и должны были это сделать.

– Что может пойти нам во благо больше, чем происходящие теперь события, советник? – осторожно задала вопрос Махит.

Короткая неприятная вспышка улыбки исказила лицо Тараца.

– Ничто. Абсолютно. Отправляйтесь на войну, Дзмаре. Отправляйтесь на войну, и если вам представится благоприятная возможность, то, конечно, направляйте политику Флота таким образом, чтобы Тейкскалаан продолжал войну. Продолжал, оставаясь не в состоянии победить. Не в состоянии отступить.

– Каким образом, – начала было Махит, потому что проще было спрашивать «каким образом», а не «зачем», не признавать вслух, что если она хочет ускользнуть от хирургов «Наследия», то ей придется заняться делами, которые будут способствовать ослаблению и гибели Тейкскалаана…

<Или по меньшей мере убеди Тараца, что мы готовы на это, – злобно сказал Искандр. Ее руки загорелись невидимым невропатическим огнем. – Мне десять лет удавалось убеждать его, что я все еще целиком и полностью его агент. Твои способности не уступают моим>.

– У вас же есть некоторый опыт саботажа, не так ли? Я думаю, вы справитесь.

Интересно, подумала Махит, что бы он стал делать, наблюй я ему на стол. У нее возникло ощущение, что это вполне может случиться.

– Разве наши послы в Тейкскалаане не действовали исключительно в интересах станции Лсел? – выдавила она, и ей показалось, что это прозвучало как согласие.

– Мммм, – Тарац задумался, словно взвешивал ее и Искандра, измерял глубину их интеграции, степень, в какой ей можно доверять с учетом двадцати лет общения ее с имаго. Она молчала. Поймала его взгляд и не опускала глаза.

Наконец он сказал:

– Продолжайте в том же духе. Вам нужно на шаттл успеть, посол.

Махит вдруг охватило какое-то особенное дезориентирующее чувство чужой победы. Это чувство прошло по ее симпатической нервной системе и навеяло страх. Триумф Искандра, довольного, что им удалось уйти, готового дать обещание и нарушить его.

В том, что она сможет нарушить это обещание, Махит не была столь уверена. Совсем не была.

* * *

Акнел Амнардбат провела Три Саргасс до самого ангара, в который ее привезли. Здесь по-прежнему стояло множество ящиков – разгрузка продолжалась, хотя ящики теперь выгружались из других грузовиков, а не из того, на котором прибыла она. Она провела на станции Лсел всего пять часов. Мимолетный визит. Она могла представить, как обращается к Махит: «В прошлый раз был мимолетный визит, может, теперь покажешь мне станцию?» Не приведет ли это в ужас советника Амнардбат? Тейкскалаанку водят по Лселу, и она выведывает все секреты. Упомянутый советник установила идеальную, непробиваемую программу осмотра станции гостями, она твердо и целенаправленно вела Три Саргасс по коридорам вдали от всего, на что обратил бы внимание нормальный гид. Она продемонстрировала высокое мастерство. Три Саргасс делала для себя заметки на память – на случай, если придется изрядно надоедать тому, кто искренне интересуется предметом, используемым в качестве орудия убийства.

«Вы довольно глубоко ненавидите нас», – подумала она, адресуя мысли к советнику с той формальностью, которая применялась к ученикам-малолеткам или новым кадетам. Рассчитанное, радостное и невидимое оскорбление. – Когда-нибудь я узнаю почему».

На ум пришли слова Махит: «Тейкскалаан поглощает нас». Но Лсел, казалось, остается самим собой, непоглощенным, хотя все здесь немного понимали тейкскалаанский. Ее сопровождающая говорила на тейкскалаанском весьма хорошо, так, словно язык был ножом, которым она научилась обращаться с осторожностью.

Их приход в ангар для посадки на транспортный шаттл «Жасминовой глотки» произошел внезапно, вопреки ожиданиям Три Саргасс, и потому у нее не было ни секунды подготовиться. Гигантская дверь ангара открылась, она увидела свой багаж – всего один чемодан, она отправилась в это путешествие совсем налегке – рядом с Махит, рядом с ее единственной сумкой слева и Декакел Ончу справа. Махит побледнела так, словно ее выбелили, едва увидела Три Саргасс.

Нет. Едва увидела Акнел Амнардбат.

Которая, кстати, держала Три Саргасс под локоть, чего не сделала прежде, и была на удивление сильна. Она тоже явно не ожидала увидеть Махит.

Во имя черных дыр, Три Саргасс ненавидела работать без досье, соответствующим образом описывающего текущие условия на месте. Махит могла бы сказать ей! Она доверительно сообщила, что находится в кипящем котле политики, но так и не потрудилась объяснить какого рода этот кипяток, как будто они не на одной стороне!

Эта мысль, только что пришедшая в голову, была неправильной. Интересно неправильной – и ей придется подумать об этом, по-настоящему придется; они с Махит больше не на одной стороне и не были с того момента, когда та покинула Город. Но теперь Три Саргасс шла прямо к ней, несмотря на пальцы Амнардбат, оставляющие вмятины на ее плече, и единственной мыслью, которая билась в голове, было: «Не беги, Махит Дзмаре, держись за меня, и мы улетим на этом шаттле. Если ты убежишь, я окончательно и бесповоротно в заднице».