Империя. Исправляя чистовик - Владимир Марков-Бабкин Страница 42

Отвечаю спокойно:

– Баронесса, возвращайтесь к исполнению своих обязанностей.

Секундное колебание, и она, приложив руку к своей пилотке, четко повернулась через левое плечо и сделала шаг к двери.

– Ольга.

Она вновь четко повернулась и замерла, глядя мне в лицо.

– Слушаю ваших повелений, ваше всевеличие!

Говорю мягко:

– Оля, так надо. Они – сыновья императора. Они должны привыкать.

Вскрик с ноткой истерики:

– К чему привыкать, Миша? К тому, что их убьют???

Она впервые назвала меня по имени. Но это был неподходящий момент для одергивания.

– Да, в том числе и к тому, что их могут убить. Привыкать повелевать людьми и толпами, а научить этому без практики невозможно. Они – светлейшие князья и сыновья императора. Это их судьба.

Ее лицо вдруг дрогнуло под маской, и она всхлипнула:

– Это мой сын!

Мягко киваю.

– Я помню, Оля. Это и мой сын. Сын императора.

Мостовская закрыла лицо ладонями и прошептала с отчаянием:

– Да будь все это трижды проклято…

РУМЫНИЯ. БУХАРЕСТ. КОРОЛЕВСКИЙ ДВОРЕЦ КОТРОЧЕНЬ. КОРОЛЕВСКИЙ БАЛКОН. 10 мая 1919 года

Внизу, на площади, колыхалась толпа. Монарх вышел на балкон, и собравшиеся взорвались приветственными криками, хотя я опытным слухом ясно улавливал напряжение и понимал, что если сейчас Кароль скажет что-то не то, нас просто возьмут штурмом. Во всяком случае, Климович и Слащев действительно всерьез готовили план экстренной эвакуации из дворца в здание посольства Единства, а генерал Дитерихс не менее серьезно готовился к возможным боям в городе. В самом критическом случае мы готовы были начать бомбардировку Бухареста.

Дождавшись момента, когда гул толпы пойдет на спад, Кароль делает приглашающий жест рукой, и я выхожу на балкон, встав рядом с румынским собратом. Толпа вновь заревела, но приветливости в этом реве было, мягко говоря, несколько меньше, чем можно было ожидать от людей, благодарных России за освобождение Румынии всего-то полтора года назад. Впрочем, чему я удивляюсь?

Да, наша разведка, военная миссия и посольство верно описывали настроения и ситуацию здесь. Возможно, в этом была и наша недоработка, но и Суворин не всесилен. Так что сначала в массах местная пропаганда всячески раздувала завышенные ожидания к России, которая чуть ли не обязана была обеспечить быстрый рост уровня жизни в Румынии и прочие молочные реки с кисельными берегами, а затем пресса начала «выражать удивление отсутствию всякой помощи братьям-румынам со стороны Единства и Новоримского Союза», хотя и помощь была, и закупали мы румынскую сельхозпродукцию в очень приличных объемах, но все это власти предержащие старались не замечать и до масс не доводить. Ну, тут, конечно, сыграло свою роль то, что мы закупали большие объемы у больших же производителей, то есть у крупных помещиков, так что до низов румынского общества от наших денег доходили лишь крохи.

В общем, к моменту Трансильванского кризиса негатив в наш адрес серьезно накопился в местных общественных настроениях. А уж когда стало ясно, что ни Единство, ни весь Новоримский Союз не станут сломя голову объявлять войну в ответ на «преступное нападение Венгрии на союзника по НРС», то тут страсти начали бушевать весьма серьезные. Да так, что в нескольких русских и итальянских торговых фирмах были побиты окна.

А тут еще и объявленный Каролем ультиматум Венгрии. Ультиматум, означавший войну; войну, на которую Россия не явится. Со всеми вытекающими.

Нужно ли говорить о том, что в этих условиях я бросил все и молниеносно прибыл сюда? Чем спутал карты многим, поскольку не было понятно, чего им от меня ждать в такой ситуации. Одно дело – бить окна в мелких магазинчиках, а другое дело – бросить открытый вызов мне, признанному и авторитетному лидеру всего Новоримского Союза. Тут ведь все может пойти совсем иначе, и в случае чего войска НРС просто раздавят румынскую армию и установят свой режим, откусив по ходу пьесы «лишние» куски от Румынии. Я, например, вполне ясно представлял себе «уточнение границ» в пользу России в Северной Добрудже, царь Борис мечтал вернуть в Болгарию потерянные ранее районы, включая Южную Добруджу. Да и остальным соседям Румынии было что предъявить. Просто ободрали бы как липку, и фактически Румыния превратилась бы протекторат Новоримского Союза.

Та же Западная Молдавия, она же Русо-Влахия, уверен, жаждет исторического воссоединения с братским молдавским народом из Бессарабии и Буковины. Шутка (почти).

Конечно, я хотел соблюсти все приличия, без особой нужды рвать союзника на куски я не планировал, ибо на многих это произведет тягостное впечатление. Наоборот, мне нужна была сильная, единая и союзная нам Румыния – наш передовой форпост на границе с Нордическим Союзом, но все зависело от стабильного и лояльного поведения к нам самих румын, а также от перспектив наличия короны у Ольги Николаевны и ее сына.

И совершенно точно, что сильная, единая, но враждебная нам Румыния мне точно не нужна. Мне хватает исторического опыта на сей счет, в том числе и печального опыта из моего собственного будущего.

Так что, если все будет хорошо, то Румыния будет не в обиде и даже прирастет Трансильванией. Но если нет, то на нет и суда нет. Если в Бухаресте произойдет переворот, то, в зависимости от его тональности и враждебности нам, я буду вынужден принимать те или иные меры. В том числе и территориального свойства. Например, «усилив охрану магистрали Москва – Кишинев – Константинополь».

Северная Добруджа исключительно важна для безопасности Ромеи и стабильности железной дороги. Да и Западная Молдавия может нам понадобиться.

Формальных прав (если очень надо) на обоснование такого «воссоединения» у нас предостаточно (граф Суворин в помощь)! Например, вот факт: еще в XIV веке Русо-Влахия входила в состав Руси. Так что мы в своем праве на окончательное воссоединение всех русских земель, а кто сомневается, поглядите на тушу «Империи» у себя над головой.

Подобные перспективы откровенно пугали здесь многих. А я хотел привести румын в чувство. Или они верные союзники нам, или могут распроститься с идеей Великой Румынии. Создавать угрозу магистрали я не дам, что со всей решительностью продемонстрировал своим визитом сюда.

Тем более что перед посадкой на нашей военной базе я повелел дирижаблю и всему строю воздушного сопровождения совершить «приветственный» облет, и весь Бухарест имел возможность увидеть над крышами города гигантскую тушу «Империи» со Звездой Богородицы и раскинувшие крылья боевые Си-30. Впечатление это произвело должное, и многие пока притихли.

Пожалуй, единственное, что успокаивало толпу, так это присутствие рядом со мной моих сыновей, из чего многие сделали успокаивающий вывод о том, что уж при них-то стрелять точно не будут. Во всяком случае, стрелять не будут в толпу.

Да, я несколько рисковал, выводя детей на балкон. Но особых эксцессов я не ожидал, систему и порядок эвакуации себе хорошо представлял, а Климович со Слащевым хотя и не были в восторге от моей идеи, но уверили, что проблем быть не должно. Прикрою, если что.