Сапер. Внедрение - Алексей Вязовский Страница 42

Возможная встреча с НКВД Мессинга напугала. Он помотал головой: мол, и в мыслях не было без разрешения, да в прошлое…

– Лучше про гнущуюся ложку расскажите. – Я быстро поменял тему разговора.

– Ладно, только, пожалуйста, никому ни слова. – Вольф облегченно вздохнул.

– Могила, – улыбнулся я. – Ни звука даже.

– Фокус этот очень простой. – Вольф Григорьевич повернулся к ассистентке и попросил: – Лида, подайте ложку, она там возле вас где-то.

Девушка принесла, и Мессинг дал мне ложку, обычную с виду.

– Не вижу никаких хитрых прилад, она целая, не надпилена, ничего. И руками не гнется, – попробовал я.

– Подержите в зажатом кулаке, – сказала Лида, а Мессинг кивнул, соглашаясь.

И правда, через минуту примерно черенок согнулся у меня в руке сам по себе.

– Это мне физики подарили, – объяснил Вольф Григорьевич. – Какой-то специальный сплав с памятью на форму. Хоть немного согреешь в руке, и она становится такой, как и была, хоть ты ее в узел завязывай перед этим.

Короче, неожиданно этот вечер закончился. Жаль, фотоаппарата не было, карточку на память сделать я бы не отказался.

* * *

Утром я проснулся не от будильника, а от шума дождя. На улице едва начало сереть, но было понятно, что это надолго, слишком уж занудно по подоконнику стучало. Я вздохнул, сел на табуретку и подтащил поближе одежду.

– Ты куда собрался, рано же еще, – пробормотала полусонным голосом Вера. – Будильник не звонил даже. Давай хоть покормлю на дорожку.

– Похоже, поездка откладывается. – Я кивнул на окно. – Дождь зарядил, погода нелетная. Я схожу, попробую дозвониться до ребят, узнаю, сколько у нас еще времени.

А на улице вообще был собачий холод. Северный ветер, дождь со снегом, будто уже ноябрь заканчивается, а не сентябрь. Пока добрался до телефона, пока дозвонился через коммутатор, руки уже задубели. Плащ-палатка грела слабенько.

Домой я пришел слегка посиневший. Хотелось залезть в горячую ванную и при этом еще и укрыться теплым одеялом. Вера, будто почувствовав, что я сейчас вернусь, как раз закончила накрывать на стол. Ничего особенного, на ужин в «Метрополе» не тянуло, конечно, но горячее. Да еще и приготовленное любимой женой.

Я помыл руки (даже холодная вода согрела их) и сел за стол. Моя ненаглядная пододвинула мне тарелку.

– Ешь давай. Извини, без разносолов. – И торжественным голосом добавила, тоже, наверное, вспоминая пышные красоты ресторана: – Яичница из куриных яиц с колбасой докторской!

– А соус какой подадите? – засмеялся я.

– Горчичный, – улыбнулась Вера. – И хлеб серый.

– Спасибо, Верочка, – только и успел сказать я перед тем, как начал поглощать пищу.

– Что на аэродроме? – спросила она, глядя, как я ем. Очень мне нравится, когда жена сидит вот так и смотрит на меня, сложив руки.

– А что делать, ждем. Сказали, по прогнозу раньше трех дня не выберемся. Созвонюсь с ними часа в два, узнаю.

– Раз не летишь, значит, идешь со мной смотреть квартиру! – тоном, не допускающим возражений, заявила жена.

Вздохнул, пошел бриться.

Пока добирались до нужного места, Вера мне все уши прожужжала, делясь впечатлениями о вчерашнем концерте. И то хорошо, и это, и публика принимала отлично, и артист старался. И даже Лиде достались слова одобрения, хотя, что она там делала – принеси-подай. Чувствую, надвигается гроза. Не на небе, там по-прежнему облачно с осадками в виде дождя, хорошо хоть уже без снега.

– А ты, Соловьев, повел себя ужасно, – наконец-то прозвучал приговор. Это же надо, вчера молчала, все утро заботливую жену изображала, и – нате вам, получите, благодарить не надо.

– И в чем же заключалось мое ужасное поведение? – Из-за этих раздумий чуть не пропустил попавшегося навстречу генерала, в последнюю секунду поприветствовал.

– Ты своими штучками чуть не сорвал концерт, – припечатала Вера. – Надо было тебе показывать, какой ты ловкий да прыткий? Чуть хорошего человека не огорчил!

– Мы же с ним потом помирились, друзьями, можно сказать, расстались. – Я попытался воззвать к голосу разума жены. – Никаких претензий.

– Так это потому только, что Вольф Григорьевич такой человек интеллигентный, – ввернула жена. Пора прекращать эту комедию, а то сейчас она наговорит сорок бочек арестантов.

– А я твой муж. Ешьте, что подали. Прости, что такой получился, – надеюсь, достаточно обиженным голосом сказал я, хотя самому хотелось смеяться.

– Ладно, Петя, извини. – Вера прижалась к моему плечу. – Занесло меня. Хороший же вечер получился. И Мессинг такой интересный собеседник. Как думаешь, удастся с ним еще встретиться?

– А кто ж его знает? Постоянного места жительства у него нет, живет в гостинице пока. Адрес он мне вчера дал, может, и встретимся еще.

– Когда это ты успел? – удивилась жена. – Я же все время рядом была, никуда не отлучалась, а как он тебе адрес давал, не помню.

– Вы там с этой Лидой языками так зацепились, что стрелять рядом можно было, и то не заметили бы, – улыбнулся я. – Не то что момент, когда я записную книжку доставал.

На Лубянке нас принял лысый капитан в круглых очках. Долго копался в бумажках, что-то бормоча себе под нос, наконец достал нужную. Называется «просмотровый ордер».

– А что за квартира? – уточняю я.

– Квартира не очень большая, жилая площадь чуть больше тридцати метров, но главное – какой дом! Наркомфина!

Майор от удовольствия аж причмокивает.

Я на минуту выпадаю из реальности. Это куда же они нас засунули-то?! Да и тридцать метров жилой площади для того, кто всю жизнь прозябал по землянкам и вагончикам, – хоромы! У нас в Крюкове весь дом до тридцати метров не дотягивал.

– Вы, кажется, даже не понимаете, о чем речь?

– Так я же не москвич, – ловко отмазываюсь я, – что это за дом такой?

Гэбэшник насмешливо качает головой.

– Это правительственное здание, там живут наркомы, члены их семей…

– За что же нам такой почет?! – удивляюсь я.

– Лично Лаврентий Павлович распорядился. Дать герою самое лучшее, что у нас есть. Езжайте, смотрите.

Деваться некуда, вооружились зонтами и поехали смотреть.

Даже просто зайти на территорию Наркомфина оказалось той еще задачей…

Потребовали ордер, паспорта. Консьерж позвонил на Лубянку, сверил все. Потом вызывал толстую тетку из домоуправления в рабочем халате.

Пока шли и поднимались на третий этаж, та прочитала нам целую лекцию. Дом построен по проекту Гинзбурга в стиле советского авангарда и конструктивизма. Необычно тут все: общие балконы, квартиры-ячейки, плоская крыша с солярием, стеклянные стены у семейных квартир. В подвале своя прачечная, столовая.