Достигнуть границ - Олеся Шеллина Страница 42

— Боже, я так устала, весь день проведя в церковной школе, проверяя нужды детей, коих попы грамоте учат, и составляя списки для кабинетов обеспечения с самыми насущными, что едва успела ванну принять, прежде, чем сюда ехать. Даже платье новое некогда примерить, пришлось в этом ехать, хотя я именно в нем на прошлой ассамблее была.

Если государь утвердит эти кураторские места из назначений государыни, то кого попало и по протекции туда брать не станут, только после сложного экзамена, потому что основным требованием станет необходимость что-то понимать в том деле, которое собираешься курировать, а для этого необходимо постичь кое-какие науки. Не все, упаси Господи, но некоторые, в пределах разумного, дабы привить понимание происходящих дел. И именно это было поручено организовать Меншиковой государем в первую очередь.

Школу же здесь в Москве взялась основывать близкая подруга Анны Гавриловны Наталья Лопухина. Государь дозволил ей взять дело в свои руки, изволив пошутить при этом, что все бабские дурости в головах рождаются из-за того, что скука заедает их смертная. А коли к делу женщин пристроить, то и не налюбуешься на голубок. Сама Ягужинская не знала, насколько он был в тот момент серьезен, но что отчасти прав, было по Лопухиной видно, потому что помогать ей государь даже и не собирался, и распоряжений своим чертовым министрам таких тоже не давал. Денег выделил, чей-то конфискованный дворец передал и все, больше никто не поможет тебе, сама крутись, коли вызвалась. Лопухина, известная сплетница и болтушка, начала крутиться, да так, что никто от нее в последнее время не только сплетен, просто речей мало слышал. Да и на ассамблеях ее не было в последнее время видно и даже на домашних вечерах, вошедших в моду еще во время траура по царевне Наталье, да так и продолжающихся пользоваться успехом. Лопухиной же было не до развлечений, она нередко плакала по вечерам, приезжавши к Ягужинской после изнурительного заботами дня. Но Анна Гавриловна ничем не могла помочь подруге, только что утешить, потому что у нее и самой дел было по горло.

Справилась в итоге Лопухина. Школа гордостью ее стала, ее детищем, и государыня даже захотела оценить это детище, познакомившись с подопечными и наставницами, и вот с утра такой конфуз.

Филиппа сидела на полу в груде приведенных в абсолютную негодность панье, разобранных на мелкие планки или же изрезанные неровными кусками, закрыв лицо руками. Анне Гавриловне даже почудилось, что она всхлипнула.

— Государыня Елизавета Александровна, — Ягужинская вздохнула и с трудом, но сумела опуститься на пол рядом с Филиппой. — Что произошло? Что привело тебя в такое волнение?

— Я не знаю, — Филиппа покачала головой. Ее волосы были небрежно схвачены лентой и разметались по плечам. — От одного вида кринолина мне хочется что-нибудь разбить, а корсет вызывает рвотные позывы. Что со мной происходит? — и она прикусила нижнюю губу, прижав тонкие пальцы к вискам, сдавливая их, словно у нее болела голова.

— Хотелось бы мне знать. Может быть, кликнуть медикуса, дабы осмотрел тебя, государыня? — Анна Гавриловна протянула руку, дотронувшись до холодной руки Филиппы.

— Нет, не надо медикуса, я вполне неплохо себя чувствую, — Филиппа с гримасой отвращения обвела взглядом валяющиеся на полу останки каркасов платьев, после чего встала, поплотнее закутавшись в пеньюар. — И юбки. Все эти юбки вызывают в меня изжогу и мигрень. Мне от одного вида на них становится жарко, да так, что я едва сознания не теряю от дурноты.

Дверь приоткрылась и в комнату заглянула Катерина Ушакова.

— Гаспарян прибыл, государыня Елизавета Александровна. Просить?

— Конечно проси, государыне надеть нечего, — Анна Гавриловна протянула руку Галицкому, вошедшему вслед за портным, которому благоволила Филиппа, потому что он улавливал малейшее ее желание. Семен покраснел, но руку статс-фрейлины подхватил, помогая ей подняться.

Портной же, немолодой уже мужчина, невысокий и чернявый внимательно осмотрел Филиппу, и нахмурился, наклонив голову. Затем перевел взгляд на царивший в комнате беспорядок, снова посмотрел на императрицу и внезапно улыбнулся.

— Как я понимаю, государыня Елизавета Александровна, нужно что-нибудь из того что осталось соорудить нечто воздушное и легкое? — Гаспарян понимающе улыбался, а Филиппа неуверенно кивнула. — Но что будем делать с нижними юбками, дабы соблюсти все приличия? — Филиппа переглянулась с Ягужинской и пожала плечами. — Хм, задача, — маленький портной задумчиво потер подбородок, а затем перевел взгляд на мнущегося у двери Голицкого. — А это идея, — пробормотал он, направляясь к гардеробной императрицы. Сама Филиппа и Анна Гавриловна подались следом. Государыню ни в коем случае нельзя было оставлять наедине даже с портным, и этот момент Михайлов особенно настойчиво просил Ягужинскую не выпускать из вида. Голицкий же, потоптавшись у двери и почувствовав себя весьма неуютно, решил выйти из спальни. А маленький портной тем временем продолжал. — Я недавно узнал о некой весьма пикантной новинке при дворе его величества Людовика. Как известно, дамы под влиянием герцогине Орлеанской начали много времени проводить на воздухе, в весьма энергичных развлечениях. Они много бегают и даже, прости Господи, прыгают, а это может вызвать небольшой конфуз, ежели юбка подымется несколько выше, чем позволено простой пикантностью. И тогда на помощь дамам пришли, кто бы вы думали, османы, с их традициями у дам носить широкие шаровары. Вот такие шаровары впервые герцогиня Орлеанская и поддела вместо нижних юбок. Вроде бы и не слишком прилично это, но жадным взорам не довелось увидеть женского тела. Сейчас же я попробую, пока мои помощники подгоняют пару платьев, из нижней юбки соорудить этакие шаровары, которые решат нашу проблему, — Филиппа задумалась, а затем неуверенно кивнула.

— Но к завтрашнему утру в гардеробе должно быть достаточно платьев и этих, шароваров, — наконец произнесла она.

— Разумеется, государыня, — Гаспарян поклонился. — Предлагаю взять за основу греческую тогу. Платье струящееся и не нуждающееся в панье, перехваченное прямо под грудью широкой лентой. Но корсет все же придется носить, — посмотрев на нахмуренное личико императрицы, тут же исправился. — Просто, чтобы грудь красиво смотрелась в корсаже, а ленте было что подчеркнуть. Платье не будет нуждаться в обрисовке талии, так что утягивание можно отменить вовсе.

— Ну, хорошо, давай попробуем, — приняла решение Филиппа под удивленным взглядом Анны Гавриловны, которая сейчас размышляла только о том, что делать дамам и девицам, ежели Филиппе понравится предложенный вариант и она введет подобные силуэты в моду?

В будуаре Екатерина Ушакова о чем-тот шепталась с Варварой Черкасской. Девушки сидели рядышком, совсем близко друг к другу, наклонив головы так, что они практически соприкасались. Дверь открылась, и в будуар впорхнула Марго, направившись сразу же к государыне, да вошел Михаил Волконский, в сопровождении Дмитрия Кузина.

— Митя, что же вы оба здесь делаете, ежели тебе и вовсе при государе положено обретаться, — всплеснула руками Катя Ушакова. На Волконского она даже не взглянула, что заставило Михаила недобро прищуриться.