Дети Левиафана - Никита Киров Страница 42

— Рад тебя видеть, Эйн, — сказал он. — Жаль только, что в таких условиях.

— Что случилось?

— Ничего хорошего. Руку сломали.

— Вы проиграли?

Хенрик посмотрел куда-то далеко, будто видел сквозь горы. Губы дрожали. Он же весельчак, он никогда не был таким подавленным.

— Они все мертвы, — прошептал он. — Они все погибли. Наш стак разбит.

Он закрыл глаза и глубоко вдохнул. Взгляд стал осмысленнее.

— Мы должны были ударить с тыла. Но нас встретили. Дрэк остался жив. Старый Змей ещё отправится в поход. Может, когда-нибудь сам поведёшь его. Ты как?

— Лежу, — ответил Эйнар. — Мёрзну.

— Я мог бы и догадаться, — Хенрик усмехнулся. — Не бойся, всё будет хорошо. Отец нас вытащит.

Стоящие рядом водоходы и хейсы вытянулись, когда к ним подошёл невысокий человек с медным обручем на голове.

— Теперь ты в моих руках, Хенрик Айварсон, — конунг Бьёрн нахмурил кустистые брови.

— Твоя наблюдательность может поспорить только с твоей красотой, мой конунг, — ответил Хенрик.

Наконец-то брат пришёл в себя. Эйнар засмеялся, несмотря на боль в руках, кто-то из хэйсов начал гоготать, как гусь. Бьёрн ухмыльнулся.

— Лучше бы я с тобой вёл дела, чем с твоим папашей. У меня от старого Айвара изжога. Но увы, он пока жив. И опять нарушает клятвы.

— Тут можно поспорить, — возразил Хенрик. — Но с ним тяжело, да, я знаю.

— Я кое-что обещал твоему отцу, — конунг помрачнел.

— Я помню о вашем предупреждении, но он же ребёнок. Так нельзя.

— Слово конунга не может быть нарушено и сын Айвара умрёт, — чётким голосом произнёс Бьёрн. — Но я дам шанс сдаться, жаль только, что упёртый баран не согласится. Ты сам увидишь, кто он такой. А теперь прощайся с братом.

Хенрик наклонил голову к Эйнару и легонько боднул лбом.

— Не бойся, отец нас не бросит. Всё закончится хорошо, братишка, обещаю.

Старик появился на стене. Гайдер Айвар Гунтерсон обвёл всех суровым взглядом, не задержавшись на Эйнаре ни на одно лишнее мгновение. Борода отца поседела, но лицо не изменилось, всё такое же, будто выбито из камня.

— Зачем ты пожаловал, конунг? — спросил Старик громогласным голосом. — Тебе мало прошлого разграбления моих земель? Опять решил показать свою вероломную натуру?

— Уж кто бы говорил о вероломстве, Айвар, — Бьёрн сплюнул. — Ты клялся мне в верности, отдал сына в заложники, а теперь нарушил клятву.

— Ничего я не нарушал, — прогремел Старик. — Это всё твоя ложь. Ты боишься меня, поэтому ищешь любой повод, чтобы напасть. Ну, так что пришёл? Говори или проваливай. Или попробуй взять мои стены штурмом. Что ты хочешь?

— Я хочу, чтобы все увидели, кто ты такой на самом деле.

Возле Старика показалась рыжая голова Лейва. Эйнар улыбнулся, и младший брат заулыбался в ответ. Всё идёт неплохо. Старик не боится Бьёрна и его армии. У отца есть план.

— Ты клялся жизнью своего сына, — продолжил конунг. — Ты поклялся, что не будешь плести интриги. И что же? Опять собираешься в поход и подбиваешь других гайдеров против меня? Берёшь под своё крыло недобитков из армии Левиафана? Ты бунтовщик, Айвар, но расплатятся за это твои дети.

Хэйс Карл схватил Эйнара за волосы и оттянул голову назад. Нож, ледяной настолько, что обжигал кожу, прижался к шее. Горячая капля крови побежала вниз, а руки и ноги оцепенели.

— Я дам тебе шанс, — крикнул Бьёрн. — Или ты сдаёшься. Или твой сын умрёт! Выбирай!

Старик смотрел на Эйнара, будто увидел впервые. А Эйнар терпел боль в связанных руках и не шевелился. Отец не должен видеть страха и слёз.

— Знаешь что, конунг? — Старик громко хлопнул в ладоши. — А прикончи его! — Он ударил Лейва по плечу и притянул к себе. — У меня есть нормальные сыновья, а этот женоподобный трус мне не нужен! Режь ублюдка!

Бьёрн приоткрыл рот от удивления. Даже хэйс Карл удивился и чуть ослабил хватку. Может в этом план отца? Сейчас он заговаривает зубы, пока верные войска нападут на конунга с тыла. Или ворота откроются, и водоходы клана нападут на войска конунга. Или умелый стрелок убьёт хэйса, чтобы тот не успел перерезать горло… Эйнар выдумывал много оправданий, но ни одно не подходило. Родной отец сказал, что хочет смерти сына.

— Ну так что ты остановился, Бьёрн? — Старик засмеялся. — У тебя кишка тонка. Ты трус, я знал это. Ты не сможешь отдать такой приказ. Тогда я сам! Сейчас пошлю любого воина, и он вспорет ублюдку живот и задушит кишками. Знаешь, в чём разницами между мной и тобой? Я настоящий мужчина, а ты трус.

— Закончил, Айвар? — конунг ухмыльнулся. — Я хотел, чтобы все убедились, что ты гнилой человек. Но насколько гнилой, даже я не ожидал.

Бьёрн подошёл к Эйнару. Хэйс Карл убрал нож.

— Теперь видишь, кто он такой, парень? — спросил конунг.

— Да, — ответил Эйнар.

— Это человек, который готов убить сына ради гордости. Понимаешь это?

— Да.

— Хочешь, чтобы он страдал? Хочешь ему отомстить?

— Да!

— Так и будет, — Бьёрн потрепал Эйнара по щеке. — Тогда делай всё, что я скажу. Мы ему отомстим, но ты поклянёшься мне в верности на крови.

— Ты как баба, — потешался Старик. — Трус и слабак.

Привели человека с чёрным мешком на голове и поставили на колени. Человек молчал и держался прямо.

— Дай парню нож, — приказал Бьёрн.

Карл разрезал верёвки и сунул нож, тяжёлый, грубый, но очень острый. Эйнар попытался сглотнуть комок в горле, но никак не получалось. Правая рука, державшая оружие, дрожала.

— Заплати цену Крови, — сказал конунг. — Убей этого человека во славу Всеотца и забери себе его жизнь. Сегодня ты родишься заново и будешь служить мне.

— Я не могу, — прошептал Эйнар.

Человек в чёрном мешке на голове повернулся к нему, но по прежнему молчал.

— Бей! — крикнул Бьёрн.

Водоходы начали стучать мечами по щитам. Со стен смотрели люди клан, но снизу казалось, будто это каменные изваяния.

— Я не могу.

Эйнар выронил нож, Хейс Карл подобрал, вставил в руку и так сжал кисть своими грубыми лапами, что рукоятка больно впилась в кожу.

— Режь или я тебя выпотрошу, сосунок.

— Нет, я не могу.

Водоходы били по щитам всё сильнее. Человек с мешком приподнял голову. Старик смеялся.

— И к чему это? Два труса! Пусть лучше поклянётся тебе на моче! Или на дерьме!

— Бей его! — крикнул Бьёрн. — Да свершится твоя месть.

Эйнар ударил под мешок и зажмурился. Нож воткнулся во что-то мягкое. Раздался громкий и очень жуткий хрип.