Княжич - Алексей Янов Страница 42

Апрель (цветень) 1233 года

Ильинский княжий двор был вымощен бревнами, посреди двора возвышалась Петропавловская церковь, соединенная крытым переходом с резным узорчатым княжьим теремом. Оконные карнизы хором были разукрашены затейливой старославянской росписью и резьбой. Кровля над зданиями была выполнена из тёса. А все остальное дворовое пространство заполняли многочисленные складские амбары, конюшни, хлева и иные служебные, производственные и жилые помещения.

В помещениях дворца царила довольно-таки специфическая атмосфера. В большинстве комнат было прохладно, затхло, сыро, местами даже присутствовала плесень. Однако некоторые помещения были буквально закопчены дымом, словно какие-нибудь коптильни из-за наличия печей-каменок.

Перемога по приезде первым делом начал налаживать караульную службу, а заодно гонять дворовую челядь почем зря. Я же, в первые дни отвлекаясь на занятых делом мастеров, слонялся от дворца до речной пристани – наблюдал за «Великим переселением народов». В нем участвовали пять десятков дружинников под командой Перемоги, все дворяне со своими учениками, значительная часть княжих ремесленников и их подручных.

Вскоре здесь предстояло начать выстраивать заводские корпуса, печи, плотины и еще множество сопутствующей «мелочи». К работам князь разрешил привлекать за отдельную плату местных жителей. Все эти производства должны будут разместиться по берегам заднепровских речек Шклянная, Городянка и Ильинка.

У правого берега Днепра покачивались привязанные к кольям лодьи. А местные мостники сооружали через Днепр очередной, незнамо какой по счету деревянный мост. Простоит он до весны и в половодье будет снесен ледоходом и потоками талой воды.

Заскучав от наблюдения за монотонной разгрузкой перевозимого вместе с нами имущества, я ненароком перевел взгляд на ошивающегося поблизости Еремейку – талантливого и весьма многообещающего ученика моего спальника Веруслава. Одиннадцатилетний паренек был настоящим вундеркиндом, буквально все схватывая на лету. Он, стервец, уже успел верхушек нахвататься в немецком и литовском языках у недавно купленного на Невольничьем рынке Якушки.

Еремей чему-то поучал, тыкая пальцем в берестяной листок, своего нового коллегу по учебному процессу Сеньку, купленного за компанию вместе с Якушкой. Но в отличие от последнего он пока ничем выдающимся похвастаться не мог. Двух сирот, Сеньку с Якушкой, я определил на обучение к своему дворянину Веруславу, он казался, на мой взгляд, самым толковым преподавателем.

На пятый день своего пребывания в Ильинском я собрал «старую гвардию», ту, что уже закладывала селитряные бурты за Кловским оврагом, и направил их с аналогичной целью теперь уже за Шклянную гору.

– Вершину той Шклянной горы разровняйте и поставьте четыре сруба, насколько там места хватит, – инструктировал я назначенного мной главу отряда Клепика. – Ну а как бурты капать, тебя уже учить не надо, верно?

– Верно, княжич! С закладкой буртов я справлюсь, а вот на что потребны будут эти срубы?..

– Я уже с князем договорился, будем там заготавливать рыбу холодного копчения, она должна получиться вроде той, что немцы сюда к нам завозят. Правда, в отличие от немцев, рыбу будем речную коптить. Кроме рыбы займемся еще мясом, салом и колбасами.

Василь, задумавшись, машинально почесал затылок.

– Срубы-то я поставлю, а вот как там копчение обустраивать…

– Об этом не беспокойся. Поручение мое исполни, а уж дымоходы к этим срубам будем вместе ковырять.

Борода Василя дернулась от улыбки.

– Хорошо, княжич, пойду людей сбирать.

Посидев еще немного на апрельском солнышке, я отправился в мастерские, проведать, готов ли там уже давно заказанный им свинцовый бочонок. Ведь все остальное нехитрое оборудование, включая змеевик, было сделано. Вчера литейщик вместе с кузнецом клятвенно обещались к сегодняшнему обеду смастерить.

Во всех этих отливках и иных работах, связанных со свинцом, я благоразумно не участвовал, из-за боязни им отравиться. Наслушался, понимаешь, всякие бяки про свинец в свое время. Ну а литейщик с кузнецом о вреде свинца даже не подозревают, вот пускай с ним сами и возятся.

С подобными крамольными мыслями я зашел в литейку, там меня встретили два субъекта, лыбящиеся во все 64, или сколько там у них зубов.

– Принимай, княжич, работу!

С интересом осмотрел бочонок, потом спросил:

– Герметичен?.. – поняв, что ничего не ответят, переформулировал вопрос: – Воду в него заливали?

– Спытали уж, вода в нем и сейчас залита, нигде ничёх не пропускает, сам глянь, княжич, на полу ни капли воды не видать.

– Да, действительно, – я засунул первую попавшуюся под руку палочку в отверстие в бочке, вода там присутствовала. – Молодцы! Хвалю! Зайдёте к Перемоге, получите свою награду!

– У него быстрее синяк под глаз получишь, – весело отозвался бондарь, наблюдавший за происходящем со стороны.

Рядом с кузнецом стоял и внимательно слушал наш разговор его сын Завид, в свое время страстно возжелавший обучаться грамоте вместе с дворянами. Учился он, кстати говоря, отлично, в группе одного из моих меченош – Вторижа.

– Знаешь, в какой амбар этот бочонок надо закатить? – обратился я к Завиду.

– Знаю, княжич! В «опытный»!

– Ну, так возьми кого из ребят, и закатите его туда.

Неизвестно откуда нарисовалась малолетняя челядинка с курносым носом и упрямо торчащей косой, весьма напоминающей во всём – и цветом и внешним видом – разлапистый соломенный стог.

– Чего тебе? – спросил я у девицы, с интересом меня разглядывающей.

Неудивительно, сейчас застать вельможу за мужицкой работой очень даже не просто. Разве что такое зрелище можно ненароком увидеть на охоте или во время военного похода. А что уж говорить про князей! Им и подавно подобная деятельность, как считается, претит и весьма портит имидж.

– Зовут тебя полдничать, княжич, – ответила мне блондинка красивым, звонким голоском.

Я прислушался к своим ощущениям. А ведь действительно, проголодался! Но и с другой стороны, тратить свое и так дефицитное время на весь этот обеденный церемониал тоже не было никакого желания.

– Вели сюда обед подать!

Девушка недоуменно уставилась на меня.

– Будем питаться по-простому, по-походному! – попытался я найти разумное объяснение своему экстравагантному поступку.

Теперь я на собственном подворье правила сам буду устанавливать! Чем сидеть в темной занюханной трапезной, лучше на свежем воздухе питаться.