Волчья тропа - Бет Льюис Страница 41

– Пенелопа, – позвала я, щелкая пальцами у нее перед носом.

– А… Мы что, уже идем?

– Ты никуда не идешь.

Она попыталась встать, но не смогла – сил не хватило.

Когда я увидела повязку на ноге и кожу вокруг нее, у меня челюсть отвисла. Бинты пропитались чем-то желтым, а кожа покраснела. Вокруг раны расползались воспаленные вены.

– Вот дерьмо! – шепотом выругалась я.

Я не могла размотать повязку – гной и кровь приклеили ее к коже.

– Господи, Пенелопа, – сказала я. – Какого черта ты молчала?

У нее из глаз брызнули слезы.

– Не хотела тебя задерживать.

Я намочила бинты и отодрала их. Увидела открытую рану, и мне чуть плохо не стало. Кожа по краям была белой, а вокруг красной. Из нее сочился зловонный желтый гной, а кровь по венам разносила яд дальше по ноге в кишки, грудь и голову.

– Заражение, – сказала Пенелопа.

– Вот уже нет! – рявкнула я в ответ. – Сиди здесь.

Я взяла флягу и нашла небольшой ручеек. Он стекал с гор, прямо из-под снега. Холодная и чистая талая вода. Когда я вернулась, то обнаружила, что Пенелопа тычет пальцем в рану. А еще докторская дочка!

Я оттолкнула ее руку и вылила ледяную воду прямо на рану. Пенелопа вцепилась мне в руку острыми, как орлиные когти, ногтями и взвыла, как баньши.

А потом я услышала шорох среди деревьев и вспомнила о волчьей стае. Пенелопа их сейчас в гости пригласила.

Я быстренько отыскала плоский камень и еще немного табака и тысячелистника. Добавила воды и растерла их в кашицу. Потом очистила порез, так тщательно, как только смогла, и наложила кашицу прямо на рану. Пенелопа вновь завопила, но я была наготове, зажала ей рот ладонью и заставила взглянуть мне в глаза.

– Мы здесь не одни, – тихо сказала я.

Ее слезы потекли по моей ладони, потом запястью. Я увидела, что она поняла, и отпустила ее.

Шорох становился все громче. Приближался.

Я оторвала полоску ткани от голубой рубашки, намочила ее и перевязала рану.

– Только попробуй почесать, я тебе пальцы оторву.

Пенелопа кивнула. Даже спорить не стала.

Потом она допила последнюю талую воду, сказав, что это снизит внутреннюю температуру.

Теперь мы шли вдвоем, и я обнимала ее за талию, чтобы перенести вес с больной ноги. Медленно, слишком медленно.

Интересно, волки еще идут за нами? Что бы они сделали, если кто-то из их стаи был ранен? Впрочем, я знала ответ. Они бы его бросили. Сила стаи в силе самого слабого, а Пенелопа сейчас просто мертвый груз. Законы природы – они не просто так. Ты должен делать правильный выбор, чтобы выжить. Нас окружали волки, поджидая, пока мы совсем ослабнем. Если Пенелопе не станет лучше, то до Халвестона мы не доберемся. И если я ее не брошу, то волки и меня сожрут.

Мы разбили лагерь, однако уснуть я так и не смогла. Сидела у костра, глядя, как Пенелопа потеет и дрожит. Кровь разносила отраву по всему телу. Что же мне делать? Какая-то часть моего мозга, дикая и примитивная, говорила, что я должна ее бросить – если ветка прогнила и готова упасть, то ее отрезают, а не ложатся под ней спать. Однако другая часть говорила, что я должна доставить Пенелопу в Халвестон. Но у меня ведь ребра сломаны, а весит она не так уж мало. Наверное, я смогу отрезать ей ногу, прежде чем заражение поднимется слишком высоко, однако кровь привлечет всякое зверье. Я сидела в темноте и сама с собой спорила. Звезды усеяли ночное небо, но мне сейчас было не до всяких красот. Три или четыре раза за ночь я вроде бы приходила к решению, а потом голова спрашивала: «Ты уверена?», и спор начинался снова.

И лишь увидев, как с другой стороны костра на меня таращится пара желтых глаз, я поняла, что надо делать.