Запах гари - Вячеслав Воронов Страница 41

Понимая, что времени у него нет, Котиль схватил пистолет и осмотрелся. С правой стороны он увидел несколько человек, бодрой походкой приближавшихся к автомобилю. Один, в защитной куртке и с какой-то наколкой на шее, держал двустволку. Вслед ему, храбрясь и хорохорясь, шествовали еще двое с большими палками. Котиль выстрелил в воздух, включил заднюю передачу и отъехал с максимально возможной скоростью, выдавливая из мотора надсадный рев. Все стали разбегаться, как зайцы от внезапно выпрыгнувшего из кустов волка, пригибаясь и со страхом оглядываясь. Когда Котиль с визгом тормозов остановил машину и переключил передачу, Бардаганов бросился на автомобиль сбоку и прилип к нему, как мокрый лист.

— Стреляй по колесам! — заорал он мужику с двустволкой, забираясь на крышу.

Мужик, упав на колени и съежившись, словно для молитвы, выстрелил, но в колесо не попал. Котиль набрал скорость, оглянулся на ноги Бардаганова, свисавшие с крыши и нажал на тормоз, надеясь снова сбросить преследователя. Но тот, наученный первым падением, в результате которого из носа его текла белая кровь и ныло колено, намертво вцепился пальцами в бугорок над стеклом и удержался. Котиль, снова рванув вперед, стал вихлять по дороге, пытаясь все-таки сбросить прилипшего, как репей, врага.

Вылетев из дворов на открытую местность, где впереди за забором из металлических прутьев был школьный стадион, а правее автостоянка с покосившейся, как спустя рукава прибытый к дереву скворечник, сторожкой, Котиль резко крутанул руль. Машина подскочила, налетев на бордюр, глухо ударилась шинами о сухую землю и полетела дальше, с треском снеся тонкую березку. Но Бардаганов держался крепко. Улучив момент, он подполз к лобовому стеклу и запустил руку в кабину, намертво вцепившись в руль.

Снова зарычав, изливая этим ярость и желание добиться своего, он стал выкручивать руль. Котиль на мгновение поддался силе его большой, белой, покрытой черными волосами руки. Машина, метнувшись через дорогу, снова подпрыгнула на бордюре и врезалась в железную решетку забора, ограждавшего стадион. Решетка, заскрежетав, отлетела и упала на вкопанные и выкрашенные разноцветной краской шины, предназначенные для занятий физкультурой. Подброшенная их пружинящей силой, она врезалась в догнавшую ее машину в том месте, где еще сохранялись остатки лобового стекла. Котиль, наблюдавший это словно в замедленной съемке, успел пригнуться. Подернутые ржавчиной прутья прошли рядом с его головой, окончательно выбив иссеченное стекло, после чего решетку вывернуло на сторону и сбросило на траву. Автомобиль, не сбавляя скорости, ударил в одну из шин. Ее вырвало из земли, и она замысловатым пируэтом, словно мяч после сложного финта талантливого нападающего, унеслась к футбольным воротам.

Котиль нажал на тормоз и схватил пистолет, лежавший на соседнем сиденье. Чуя опасность, как зверь, Бардаганов разжал руку, сжимавшую руль, и отпрянул назад. С ожесточением пробормотав ругательства, Котиль несколько раз выстрелил в крышу, но Бардаганов за мгновение до этого соскочил на землю. Отбежав на десяток метров, он остановился, тяжело дыша и соображая, что делать дальше. Взгляд его упал на стальную решетку, секцию забора, выбитого автомобилем. Недолго думая и злорадно ухмыльнувшись, он схватил её, вознес над головой и бросился в атаку.

Котиль, швырнув оружие обратно на сиденье, хотел развернуть машину и уже включил передачу, как прутья решетки с противным скрежетом пробили заднее стекло и вогнули металл стоек. Уперевшись ногой в корпус автомобиля, Бардаганов легко выдернул решетку, и, зайдя сбоку, с диким ревом снова вонзил её в тело машины. Котиль едва успел схватиться за поперечину, иначе прутья пронзили бы его насквозь.

Бардаганов хотел выдернуть решетку, но Котиль, вцепившись обеими руками, держал крепко. Тогда Бардаганов попёр вперед, наклонившись и изогнувшись, надеясь на свою сверхъестественную силу. Решетка стала медленно продвигаться вглубь салона, с противным скрежетом сминая металл. Машина стронулась с места и стала разворачиваться вокруг задних колес. Котиль снова схватил пистолет и выстрелил.

В обойме был всего один патрон. Пуля попала Бардаганову в плечо, он остановился и с удивлением воззрился на рану. Белая кровь окрасила синюю ткань футболки, делая Бардаганова похожим на строителя, забрызганного раствором мела для побелки. Он отступил, оставив решетку, нерешительно приложил ладонь к ране и почти с удивлением поглядел на Котиля.

Тот вылетел из машины, пылая гневом, как фурия. Пистолет с пустой обоймой он сжимал в руке с такой силой, что серые пальцы его побелели. Взглянув на искорёженную машину, он направился к врагу, но в нескольких шагах от него остановился и грязно выругался.

— Ну, как оно в шкуре выродка?! — закричал Котиль, потрясая бесполезным пистолетом. — Какой ты тупой, Бардаганов! Ты не видишь, что получаешь то, что делаешь другим? Ты не видишь, что всё вернется к тебе назад? Всё, всё, что ты творишь в своей паскудной жизни, так или иначе ударит по тебе!

Он умолк, пристально глядя на Бардаганова. Тот, казалось, не слышал и не слушал. Уже не глядя на рану, на белую кровь, Бардаганов смотрел в пустоту, тяжело дыша. Лицо его потемнело, шрам с ожогом грязным пятном темнел на щеке, словно брошенные кем-то нечистоты.

— Ты думаешь, они помогут тебе? Что они тебе наобещали? Они вытрут тобой полы, как тряпкой, и вышвырнут на помойку! Что бы ты сделал на их месте? Поступился бы своими интересами ради такого, как ты?

Бардаганов, словно игнорируя сказанное, достал из кармана баллончик с кислородом и стал жадно вдыхать. Котиль резко развернулся и пошел к машине.

— Стой, не уходи! — с какой-то ленцой заревел Бардаганов. — Ты прав, прав! Я всё понял, какой я дурак! Подожди, давай поговорим, выясним, что делать дальше… Я помогу тебе…

Он видел, что к ним, пересекая дорогу, бежит мужик с двустволкой. За ним семенили еще люди с палками, которых стало больше. Увидел это и Котиль. Не теряя времени, с громким скрежетом выдернув решётку из машины, он с презрением отшвырнул её, вскочил за руль и тронулся. Обладатель двустволки решительно припал на колено, долго целился, но так и не выстрелил. Котиль, выжимая из автомобиля всё возможное, умчался мимо стройных тополей в сторону ворот школьного ограждения.

— Дай свою майку, — подойдя к мужику с ружьём, злобно и презрительно бросил Бардаганов, глядя на него глазами на выкате и удивляясь, что пулевое ранение приносит ему меньше страданий, чем он ожидал.

— Чего? — не понял тот, подымаясь с колен.

Бардаганов тяжело шагнул к нему, схватил за верх майки, которая была видна под расстегнутой курткой, и решительно рванул.

— Что ты делаешь? — растерянно обронил мужик. Голос его дрогнул, в нем появились слезливые нотки. Он отшатнулся от Бардаганова, как от прокажённого, нерешительно приподнял двустволку и отступил еще на шаг.

Бардаганов, игнорируя его, скомкал кусок оторванной ткани и приложил к ране.

— Это тебе порция свинца пришлась бы к месту, — тихо прорычал он, глядя вслед удалявшемуся «Уазику», — серая тварь! А мне, белому человеку…