Истребитель "Родина" - Евгений Прошкин Страница 41

– Тебе? – с вызовом спросил Серый.

Андрей поднял глаза и, отогнав сигаретный дым, сказал:

– Да. Мне и вам. Сейчас это одно и то же.

– Сфера против Колыбели, – пробормотал Владимир. – Но не на Колыбели и на Сфере, а почему-то здесь, у нас. Какого хрена, а?! И чем вы лучше их?

– Например, тем, что не ставили раком вашего Президента. Тем, что сейчас я один. Ты можешь выстрелить мне в лоб и избавить Землю от присутствия Сферы. Чем еще?.. Тем, что я с тобой разговариваю. Разговариваю, как с равным, а не пихаю твоим сородичам дешевое лекарство.

– Оно опасно?

– Нет, нет. Колыбель предлагает нормальные медикаменты. Такими же пользовались их предки – лет пятьсот назад.

– А вы дали бы что-то другое?

– Мы не дадим ничего, но ничего и не отнимем. Это я и пытаюсь тебе объяснить. Мы появились на Земле раньше, чем Миссия, но если бы ее не было, мы бы тихо дожили свой век и остались бы на ваших кладбищах. Никто о нас не узнал бы.

– Как ты можешь доказать, что ты не агент гадов?

– Вот озадачил… Я и есть агент гадов. Как же я докажу тебе обратное?

– Но почему я должен верить, что ты на нашей стороне?

– Я не на вашей, я на своей. Каждое поражение Колыбели для меня праздник, но эта логика ущербна. Мы будем вместе не потому, что у нас общий враг, а потому, что у нас общая цель.

– Подожди-ка. – Серый приложил к уху трубку. – Где?.. Паршиво. Отставить! Да, сначала полюбовно. То есть, за деньги. – Убрав терминал, он затоптал окурок и уперся взглядом в Андрея. – Это твои?

– Моих на Земле нет. А что случилось?

– Пока ничего. – Владимир усадил девушку вертикально и приподнял ей веко. – Катюш?..

– Слышала, слышала, – она отвела его руку и подтянула к себе автомат. – Я в порядке, не волнуйся. Нас встречают?

– Впереди три машины.

– А развернуться?..

– Если это с подачи того, о ком я думаю, – Серый взглянул на Андрея, – то сзади у нас дела не лучше.

– Три машины? – переспросил тот. – Ты знаешь, сколько бойцов Миссия направила в президентский дворец?

– Судя по тому, что до Кастеля они все-таки добрались…

– Пятерых! – воскликнул Андрей. – Пятеро гадов справились со всей охраной. А за тобой послали бы одного. Самого младшего. Самого худшего. Парализованного. Так что три машины – это не от Миссии.

– Дорожная полиция.

– Тогда чего ты от меня хочешь?

– От тебя? – Серый осторожно потрогал плечо. Рану ему не перевязали, и крови он потерял уже прилично. – Вот чего я хочу.

Владимир нагнулся, провел ножом под сидением, и на пол отвалилась пластмассовая крышка. К стене был привинчен ящик от перфоратора – с гнездами для небольшого корпуса и мощного сверла. Что-то подобное оттуда и выпало: что-то такое, с двумя скошенными рукоятками и длинным стволом. Инструмент, поделывающий отверстия.

– В магазине сорок патронов, – буднично пояснил Серый.

– На меня не рассчитывай, – отрезал Андрей.

– Нет?..

– Только не в этом смысле.

– Пацифист, что ли?

– У нас «пацифист» означает «предатель», – ответил он, помолчав. – Я не пацифист. Но я живу на Земле не для того, чтобы убивать.

– У вас там все такие?

– Какие?! – вскинулся Андрей.

– Некурящие, – буркнул Владимир. – Ладно. Может, и пронесет.

– Не волнуйся, это скорее всего Канунников. Что-то у него переигралось, или терпения не хватило, решил лично с тобой познакомиться.

– Напомни-ка мне, в каком он звании.

– Майор.

– Майор… – Серый вздохнул. – Ты знаешь, сколько в гэбэ майоров? Если каждый станет присылать по три патрульных тачки…

– Нужно верить в лучшее.

– Правильные вещи говоришь, пришелец.

Владимир взял «перфоратор» и, обняв девушку, закрыл глаза – всего лишь опустил веки, но сделал это по-звериному выразительно. Словно прощался с любовницей в присутствии жены. Словно он уже – умирал.

– Катюх, ты как?

– Отлично, Серый. – Она грустно улыбнулась и посмотрела вверх. – Я знаю, здоровых туда принимают без очереди.

* * *

Канунников попал ключом в замок с четвертого раза – из-за спешки, а вовсе не потому, что был пьян. Так нервничать ему не приходилось давно, еще с училища, когда он проваливал зачет по скоростной стрельбе: чувствовал, что мажет, знал, что надо успокоиться, и видел, что времени на это нет. Тогда он здорово испугался, по-настоящему.

Как и сейчас.

Ворвавшись в квартиру, Николай ринулся к терминалу. По пути он наступил на бутылку – упасть не упал, но пока взмахивал руками, успел придумать для себя пару нехилых эпитетов. Наконец Канунников добрался до клавиатуры и вслепую отбарабанил. Вводить этот адрес голосом он не решался.

– Ксена! Простите, что я… А!.. – Канунников отмахнулся: времени на формальности не было, да и желания их соблюдать – тоже. – Волков в опасности, боюсь, что в смертельной. Вы можете повлиять на мэра? Поднимите нашего кабана, пусть он срочно…

– Во-первых, здравствуйте, майор. – Ксена, против ожиданий, была не в постели, а за столом, но Николай понял, что разбудили ее недавно. Лицо казалось бледнее обычного, хотя возможно, это из-за черной «водолазки». – Доброй ночи, или как лучше сказать?

– Да уж лучше никак. Мне только что сообщили, прямо сейчас, пока я в лифте ехал… по казенной трубке. Если бы раньше, то и я – раньше, но свою я в машине оставил. И времени уже нет. Свяжитесь с мэром, прикажите снять засаду на Серого. Это «Гамма» проводит, она в муниципальном подчинении. Да если бы и в нашем – не могу же я отменить операцию такого масштаба… А вы – можете! Давайте, Ксена, иначе потеряете сотрудника. С ними Волков, я Стиву уже докладывал.

– Да, вы сказали, что у Волкова все в порядке.

– У него и было – в порядке! Пока один гражданин… Скороходов Петр Витальевич, травматолог из госпиталя на Пражской… пока он не сообщил в окружную префектуру о визите…

– Бандитской группы, – поддержала Ксена.

Канунников прикусил губу – изнутри, незаметно. Миссии было уже известно, что партизаны заезжали в больницу, но хуже того – Ксена узнала об этом раньше, чем он сам.

– Ксена, мы теряем время!

– Как вы думаете, почему Петр Скороходов сдал Серого властям? – спросила она.

– Ничто другое вас не интересует?

– Насколько я понимаю, этот врач неоднократно оказывал услуги Серому и его сообщникам, – монотонно продолжала она. – Что же вдруг случилось? Запас патриотизма исчерпан?