Лакуна - Роза Сергазиева Страница 41

— Ниспровергнем очередной авторитет? — скривил губы гость. — Таким средством доказательства пользуются непризнанные гении.

— Следите за моей логикой, — профессор обрадовался появлению долгожданного понимающего слушателя и пропустил мимо ушей язвительное замечание. — Люди традиционно оперируют тремя категориями времени. То, которое уже прошло. То, которое есть сейчас. И то, которое предстоит. Прошлое, настоящее и будущее. Но это лишь философские термины, потому что реально человек имеет дело только с прошлым. Даже постулат "я существую здесь и сейчас" — лишь красивый литературный оборот. "Здесь" — да, в определенной точке пространства. Но "сейчас"? Такого понятия нет. Ведь каждая секунда в момент своего рождения сразу становится прошлым. И чем больше над этим задумываешься, тем сильнее стремление хоть как-то замедлить неумолимый временной поток, остановить его на одно мгновение. Подобное желание — своеобразная Синяя птица человечества.

— Истинное счастье, которое не может быть достигнуто? — точнее сформулировал Денис.

— И путь не будет достигнуто, — вдруг зло сверкнул глазами Анатолий Борисович.

— С чего такая жестокость в отношении великой мечты? — от удивления склонившийся над столом Хромов тут же выпрямился и упер руки в боки: он приготовился постоять за интересы землян.

— Не жестокость, а приобретенный опыт. Посмотрите на жителей лакуны. Мы с вами застряли в реально остановившемся мгновении. И что, стали безмерно счастливее?

— А разве не в этом вы пытались меня убедить, когда я сюда провалился? — "отбил мяч" гость.

— Требовалось вас как-то успокоить, обнадежить, — участливо, словно неразумному ребенку, улыбнулся профессор. — На самом деле здесь рассыпается философия человеческого существования. Но с другой стороны именно лакуна позволяет ответить на вечный вопрос: в чем же смысл жизни.

— И вы сейчас мне это скажете?! — замер Денис.

— На меня когда-то сильное впечатление произвели картины Сальвадора Дали, — не торопился с ответом профессор. Аганину хотелось, чтобы собеседник сумел по достоинству оценить таинство, которое ему самому уже удалось постичь. — Я уверен, художник тоже пытался понять сущность времени. Центральные персонажи многих картин усатого испанца — необычных очертаний циферблаты.

— Вы имеете в виду оптическую иллюзию — мягкие часы? — вспомнил Хромов иллюстрации на стенных календарях.

— Сильный образ с позиции искусства, и не менее верный с точки зрения науки: время, сосуществуя с пространством, подстраиваясь, подлаживаясь под его формы, находится в постоянном движении. Оно течет, уходит от нас. Причем безвозвратно, в песок — его тоже много на картинах художника. И ничто и никто не в состоянии остановить это движение. И главное — останавливать категорически нельзя. Иначе мир рухнет. Остановится не просто время, остановится сама жизнь. Потому что смысл ее — в движении вперед. Людское сообщество разнообразно, у каждого своя судьба. Кто-то спланировал карьеру и упрямо продвигается к цели, кто-то тратит отпущенное время попусту. Но и тот и другой ценны и необходимы для Вселенной. Потому что все мы вместе выполняем глобальную задачу: проживая каждый свою отдельную жизнь, мы поддерживаем и продолжаем жизнь вообще.

— И соответственно те, кто попал в лакуну, — закончил Денис мысль профессора, — утратили смысл жизни?

— Да, став добровольными, как мы с Егором, или случайными, как остальные, свидетелями "остановивешгося мгновенья", — грустно констатировал Анатолий Борисович. — На нас восьмерых (Джина, думаю, можно исключить, мозг собаки не способен мыслить абстрактными категориями) свалилась мечта рода человеческого: оказаться вне времени. Я внимательно наблюдал за тем, как каждый провалившийся сюда "счастливец" менялся. Для людей существование вне времени — не только тяжкое испытание, это фактор, парализующий волю. Своеобразный наркотик, из-за которого человек теряет основополагающие качества. Сначала вновь прибывший ищет дорогу назад. Он деятелен, активен. Потом наступает стадия разочарования: понимаешь, что обречен, что пути наверх нет. И пытаешься приспособиться к тому, что имеешь, находишь в ситуации положительные стороны. Тебе еще интересны сменяющиеся пейзажи. Они вызывают взрыв эмоций. Вы видели, как вели себя колонисты, прыгая в облаках, словно дети. А я помню, как однажды, наблюдая за пейзажем-ливнем, вдруг обнаружил на полу Травкина. Он тяжело дышал, буквально задыхался от переполнявших его впечатлений. Еще бы — на голову обрушивались потоки воды в… полной тишине. Но и интерес к пейзажам постепенно спадает. Сначала люди ставили стулья на кухне и подолгу, словно смотрели фильм в кинотеатре, любовались происходящим. А сейчас лишь заходят при смене картинки. Мы почти каждый день собирались в коридоре, за столом, играли в домино, лото, шашки. Алик, когда появился, карты склеил и разрисовал, освоили покер.

— Невероятно, — не удержался от восклицания гость. — А при мне вы ни разу не играли.

— Потому что люди отдаляются друг от друга. И даже появление нового члена общества отвлекает ненадолго. Колонисты растеряны. Утратили свое значение традиционные ценности, которые дороги человеку. Например, нам не нужно бороться за место под солнцем. Нет необходимости торопиться сделать что-то важное в жизни. Нам даже нечего вспомнить, оглядываясь назад, потому что нового прошлого нет, есть только далекое старое. И люди все чаще запираются в своих комнатах, искусственно сужая и так крошечное пространство. Возьмите того же Егора: в самом начале он с интересом рисовал все. Лакуну, людей, которые здесь появлялись, каждый пейзаж. Но постепенно, я вижу по глазам сына, он угасает, хотя физически вполне крепок. И рисует только сны.

— Людям не хватает впечатлений, — вступился за жителей лакуны Денис.

— Не просто впечатлений, — откинулся на кресле профессор, — а их смены, что дает остальным людям время! Лакуна лишает человека стремлений, мечты, а вместе с ними стимула жить. И значит, жизнь существует, пока мгновения сменяют друг друга. Вот что надо написать на обложке тетрадки! — воскликнул профессор и, схватив в руки карандаш, перечеркнул старую надпись.

А Денис почесал заклеенную щеку: значит, Егор рисовал не только сны?