Инквизитор. Ордо Ксенос - Дэн Абнетт Страница 41

Был уже полдень, но начавшийся еще ночью ливень продолжал поливать горящее поместье Дома Гло, и казалось, он смывал с неба все краски. На вершине холма возвышались ужасные, почерневшие руины с выбитыми окнами и разорванной крышей, которая еще недавно была украшена мозаичной плиткой. От руин поднимались клубы серого и белого дыма.

Я сидел во дворе, свесив голову и прислонившись спиной к брызговику бронетранспортера Имперской Гвардии, время от времени делая глоток амасека из хрустального графина. Я нуждался в обезболивающих, успокоительных и нейротропных средствах и квалифицированной медицинской помощи, желательно нейрохирурга. Еще мне не помешали бы ванна и чистая одежда.

Но более всего мне нужна была кровать. Мимо прошли солдаты, поскрипывая сапогами по влажному камню. Со всех сторон неслись отрывистые слова команд. Время от времени над головой проносились истребители, и от рева их форсажей у меня содрогалась диафрагма.

Голова кружилась. Фрагменты происшедшего собирались и соединялись в моем усталом сознании, приобретая порой фантасмагорические формы. Каждый раз я встряхивался, пытаясь прийти в себя. Где-то там, в глубине моего разума, возникал человек с пустыми глазами. Ему не находилось места в происшедшем, и мне не хотелось думать о нем, но образ не пропадал. Один раз мне даже померещилось, что он стоит на другом конце поля, возле кладовых. Я сморгнул.

Меня по-прежнему покрывали запекшаяся кровь, пот и грязь. Словно саван, окутывали боль и усталость. Капрал военно-космических сил безопасности нашел отобранные у нас вещи в комнате Уризеля Гло, и я надел рубашку и застегивающийся на кнопки длинный плащ. Солдат вернул мою инквизиторскую инсигнию, и теперь я сжимал ее, словно тотем.

Напряженные солдаты из Пятидесятого Гудрунского стрелкового полка конвоировали через двор персонал Дома Гло. Заключенные держали руки сложенными на затылке, многие плакали.

Тень скользнула по холодным каменным плитам, и человек сел рядом со мной, прислонившись спиной к грязным гусеницам транспортера.

— Долгая выдалась ночь, — произнес Мидас.

Я протянул ему графин, и он основательно к нему приложился.

— Где Эмос? И девушка?

— В последний раз, когда я видел ученого, тот шнырял повсюду и делал записи. А Елизавету не видел с тех пор, как мы вытащили их из ямы.

Я кивнул.

— Ты почти мертв, Грегор. Давай я вызову челнок и мы доставим тебя в Дорсай.

— Мы еще не закончили здесь свои дела, — ответил я.

Нам отсалютовал подошедший прокуратор Мадортин. Больше на нем не было накрахмаленной белоснежной униформы. Теперь он был одет в угольно-черную броню войск безопасности, в которой выглядел несколько крупнее и внушительнее.

— Мы осмотрели тела, — произнес он.

— Оберон Гло?

— Ни следа.

— Горгон Лок? Священник Даззо?

Он покачал головой.

Со вздохом я протянул ему графин. К моему удивлению, прокуратор взял его, сел рядом с нами и сделал хороший глоток.

— Возможно, они сгорели на шлюпках, пытавшихся ускользнуть, — сказал он. — Но вот что я вам скажу. Еще до того как спалить два челнока, вылетевших в сторону долины, на «Обороне Сталинваста» были уверены, что на них нет признаков жизни.

— Приманки, — сказал Бетанкор.

— Готов поставить все свои деньги, что главианец прав, — произнес Мадортин и пожал плечами. — Хотя, конечно, хороший маскировочный доспех может поглощать сигнал. Нам никогда не узнать.

— Мы узнаем, Мадортин, — пообещал я.

Он еще раз глотнул из графина, вернул его мне и поднялся, отряхивая свой доспех.

— Я рад, что военно-космическая служба безопасности смогла послужить вам, инквизитор Эйзенхорн. Надеюсь, что нам удалось восстановить вашу веру в Военный флот.

Я поднял на него взгляд и вяло кивнул:

— Я удивлен, что вы лично прибыли следить за ходом действий, прокуратор.

— Шутите? Да после происшествия на «Иссине» мне бы адмирал голову снял, если бы с вами что случилось!

Мадортин ушел. Мне он нравился. Честный человек, старающийся наилучшим образом исполнять свои обязанности в гуще противоречивых политических интересов. А в более поздние годы мне было суждено оценить честность и осмотрительность Ольма Мадортина гораздо выше.