Везуха - Сергей Чекмаев Страница 41

– Некоторые случаи просто фантастичны, Андрей. Вот такой, к примеру. В начале марта Катукина отправили в очередную командировку, в Египет, какая-то там машинерия требовалась для Асуанской плотины. Собственно, пробыл он там недолго, уточнял кое-какие детали с производственниками, пока директор с помпой подписывал договора да отсиживал положенное на банкетах. Все бы ничего, но за три часа до вылета Катукин, бреясь в спешке, получил довольно ощутимый удар током. Электрическая бритва оказалась не совсем исправной… вдобавок – мокрое лицо, в общем, все одно к одному. Из медпункта отеля Владлена доставили в местную больницу, довольно быстро привели в чувство, но на самолет, понятное дело, он уже опоздал. А с ним и вся делегация. Директор слегка пожурил подчиненного за неаккуратность, прекрасно, впрочем, сознавая реальное положение дел. Он, в отличие от рядовых делегатов, пребывающих в счастливом неведении, прекрасно знал, что тот самый рейс, на который они опоздали, через двадцать минут после вылета был захвачен палестинскими террористами и, выполняя их приказ, направлялся сейчас в Ливан. После приземления самолет взяли штурмом спецслужбы, несколько заложников при этом погибло.

– А что с самим Катукиным?

– Ничего. Все в порядке. Через сутки его выписали из больницы, а через трое он уже вернулся в Союз. Неделей позже Катукин, выйдя из дома, обнаружил, что забыл дома ключи. Он вернулся в квартиру и неожиданно почувствовал явственный запах газа. Ну, перепугался, конечно, позвонил «04». Под видом ремонтников приехали наши люди, перекрыли подачу, внимательно осмотрели трубы, плиту. В докладе сказано, что внутреннее колено подающей трубы проржавело из-за ежегодных протечек и рассыпалось.

– Ну и что? Вечером пришел бы с работы, унюхал и вызвал бы ремонтников. Не дурак же он заходить в благоухающую газом квартиру!

– Не забудьте, Андрей, март был, самые первые дни месяца. В это время еще холодно – все окна в доме закрыты. А Катукин… он не любил курить на улице. Пока с работы домой добирался – терпел, но уж как входил в подъезд, сразу доставал сигареты, закуривал. В деле подшита жалоба соседки с третьего этажа: Владлен, мол, Константинович нахватался буржуазного духу, по заграницам-то мотаясь, трудовой народ ни во что не ставит: весь лифт прокурил. При хорошем воображении не слишком трудно представить, что могло бы произойти, открой Катукин квартиру с дымящейся сигаретой в зубах. Так-то…

С Везунчиком решили объясниться. Времена тогда были не такие либеральные, как сегодня, тогдашний начальник отдела просто приказал его банально «задержать и доставить». За что и поплатились.

– Это просто какая-то невероятная история, Андрей. Абсолютно невозможная. Координатор группы захвата утром, выходя из дома, попал под машину; в больнице констатировали перелом ключицы. Заместитель, в жизни никогда не страдавший от аллергии, съел привезенный тещей с дачи туесок малины и загремел в больницу с отеком Квинке. Срочно назначенный новый координатор полтора часа не мог получить приказ на захват объекта – неожиданно перестал работать телефон. Когда же, наконец, группа была собрана, три подряд отлично отлаженных, до винтика вылизанных спецавтомобиля просто отказались заводиться. Операцию отменили.

Тут уж пришлось искать повод поговорить с Катукиным спокойно, без тоталитарных приемчиков.

– Вот как сейчас я с вами, – улыбнувшись, добавил Петр Дмитриевич. – У нас в Конторе вообще чуть ли не набор добровольцев пришлось объявить. И все равно – почти никто не хотел идти на встречу с вами, а уж по приказу… и говорить нечего. Так что пришлось мне лично.

– И вы тоже меня боитесь?!

– Конечно, а как же. Поджилки трясутся. Кто его знает, что ваша Удача посчитает за угрозу? И заставит меня печеньем, к примеру, подавиться, а то и сердце прихватит… Мало ли чем простой разговор может обернуться?

– А чем, кстати, он может обернуться?

– Об этом потом. Пока слушайте дальше…

Учтя опыт неудавшегося захвата, Катукина спокойно и без лишних эксцессов пригласили явиться в Особый отдел родного НИИ, где, к его удивлению, беседовали с ним не местные особисты, а два кагэбэшных полковника.

– Видите, Андрей, это уже почти традиция… – заметил Петр Дмитриевич, намекая на свои погоны. – Конечно, объяснять и доказывать пришлось долго, Катукин долго не верил, как и вы, но спустя некоторое время его убедили. Наша Контора умеет убеждать.

Леониду Ильичу ничего докладывать не стали, пользуясь тем, что КГБ в те времена был организацией почти бесконтрольной. Просто включили Катукина в состав приемной правительственной комиссии. Он начал ездить на пуски новых электростанций, подземные ядерные испытания, космические старты. Довольно быстро выяснилось, что его Удача не заразна: ракеты так же продолжали сгорать прямо на стартовых столах, а на ГЭСах сплошь и рядом обнаруживались недоделки.

Тогда кто-то из кагэбэшных консультантов выдвинул здравую идею. Удача Катукина напрямую связана именно с ним, с его существованием. Ей, грубо говоря, все равно, состоится ли новая космическая победа Союза или накроется к чертовой матери в огненной буре взрыва топливной ступени. В самом лучшем случае Удача может предотвратить падение пылающих обломков на бункер с правительственной комиссией, чтобы защитить лично Катукина. Надо все изменить. Поставить на кон здоровье и даже жизнь скромного аналитика. Хотя сталинские репрессии отошли в прошлое и за срыв плана по задуву новой домны больше не расстреливали, но… выход все-таки нашли. Катукина назначили зампредом правительственной комиссии по общим вопросам. Эту должность сами аппаратные работники называли зицпредседательской – за неудачи всегда отвечал именно этот, «пятый» зампред. Отвечал зарплатой, ссылкой на мелкую партийную должность куда-нибудь в Воркуту, а бывало, что и партбилетом. И это еще не предел. Был жирный шанс присесть лет на десять за халатность.

Так и сделали. И все пошло как по маслу. Нет, конечно, и без Катукина (куда он просто не успевал) взлетали ракеты, строились новые заводы-гиганты, испытывалась военная техника. Но с ним это удавалось ВСЕГДА. Причем в полном объеме, даже без малейших неполадок или срывов. Хотя без сюрпризов не обошлось, несколько иного плана, правда.

– Знаете, Андрей, когда я читал доклады, мне просто страшно становилось. Катукинская Удача решала все такими методами…

– Например?

– Ну, например, в апреле семьдесят девятого от кровоизлияния в мозг за рабочим столом умер известный авиаконструктор. За несколько месяцев до смерти он начал работать над проектом революционной системы подачи топлива для новых типов реактивных двигателей. Несколько месяцев спустя преемники, срочно попытавшиеся продолжить работу, доказали: конструкция оказалась неудачной и даже опасной. Систему разработали заново, испытания самолета прошли успешно. Хотите еще? Летом восьмидесятого, через месяц после Олимпиады, за двое суток перед стартом неожиданно заболел воспалением легких космонавт, командир экипажа. Фамилия его довольно известна, потому называть не буду. Главное, что никто так и не смог определить, как же он умудрился подцепить пневмонию в стерильном спецкорпусе Звездного городка. Медики только руками разводили. Понятное дело, в космос полетели дублеры. Интересно, что в составе дубль-экипажа был опытный, уже не раз летавший космонавт, который намного лучше разбирался в системах ориентации корабля. На тренировках по ручной стыковке и переориентации его результаты были на порядок успешнее, чем у пилота из основного экипажа. Тот смог уверенно развернуть корабль лишь в дюжине испытаний из двадцати. Еще тогда было решено сменить экипаж на дублирующий, но все же не стали, понадеявшись на русский авось. По негласным сведениям, таков был приказ сверху – якобы в основном экипаже был любимчик главкома ВВС. Сохранилась рабочая запись, где техники Звездного клялись собутыльникам из Особого отдела: основная команда наделала бы дел с переориентацией. Как сейчас помню, была там такая фраза: «пришлось бы нам спускаемый аппарат где-нибудь в Китае искать, если не в Тихом океане».