Пламя Деметры - Вадим Проскурин Страница 41

1

Когда Анатолий прибыл в Нью-Майами, буря в его душе немного улеглась, ему даже стало стыдно за свою несдержанность. Кадровая политика братства состоит в том, чтобы каждый гражданин делал свое дело, и это правильная политика. Да, у нее есть один побочный эффект — в полиции большинство составляют бывшие свиноголовые, ну и что с того? У любой правильной политики обязательно есть нехорошие побочные эффекты.

Анатолий поймал себя на том, что употребляет терминологию братства, даже мысленно разговаривая с самим собой, и мысленно выругался. Если так пойдет дальше, придется пользоваться эмоциональными фильтрами. Ты можешь считать себя невосприимчивым ко всем формам внушения, включая гипноз и рекламу, но рано или поздно замечаешь, как сильно на тебя действует среда. Когда-то давно, еще в другой, нормальной жизни, Анатолий читал научно-популярную книжку про германскую революцию, тогда у немцев вместо «здравствуйте» было принято говорить «хайль Гитлер». Казалось бы, такая мелочь, но как она действовала на мозги простым гражданам! Надо полагать, еще лучше, чем те модные словечки, что придумывает Джон Рамирес.

Помнится, кто-то из германских национал-социалистов говорил, что чем больше он узнает людей, тем сильнее любит собак. Действительно, большинство людей — отъявленные мерзавцы, их так и хочется прибить на месте, чтобы жизнь стала приятнее. Хотя нет, это впечатление должно быть обманчивым, просто нормальные люди не обращают на себя особого внимания окружающих, а негодяи сразу бросаются в глаза. Характерно, что среди военных и полицейских гораздо больше негодяев, чем среди рядовых обывателей, но это неудивительно, специфика работы накладывает отпечаток, от этого никуда не деться. После тех тренировок, которые прошел Анатолий, от здорового цинизма душу не уберечь. Только кто скажет, какой цинизм можно назвать здоровым, а какой нет?

Нет, все-таки то, что творилось на этой стройке, здоровым цинизмом назвать нельзя. Негодяй Да Джао получил по заслугам. Нельзя сгонять тысячи людей в один загон, как скотину, нельзя заставлять их работать в антисанитарных условиях с утра до вечера и называть все это первым шагом к всеобщему единению. Если это первый шаг, то окончательное единение придется наблюдать в гробу и в белых тапочках. Такое единение нам не нужно.

Перед каждой группой революционеров, сумевших захватить власть, рано или поздно встает та же проблема. Те люди, которые обладают необходимой квалификацией, не подходят по морально-этическим качествам, а те, у кого с моралью все в порядке, не умеют делать то, что от них требуется. Русские коммунисты в свое время отдавали предпочтение морали, и в результате в стране воцарилась разруха. Сейчас братство предпочитает сохранять квалифицированные кадры везде, где только возможно, но этот подход тоже имеет свои недостатки. Когда люди, подобные Да Джао, получают слишком много власти, вокруг них как-то сам собой образуется концлагерь, и чем больше власти они получают, тем большим получается концлагерь.

Нет, такое нельзя допускать. Даже если абстрагироваться от морали и подходить к делу строго прагматично, такие вещи все равно нельзя допускать. Допустим, стройка закончена, строители вернулись в Олимп. Что они там расскажут? Что братство возродило на Деметре такое же рабство, как на Гефесте, и даже хуже? Нет, это недопустимо, об этом надо обязательно сказать Сингху. Надо организовать специальную инспекцию для предотвращения подобных инцидентов в будущем. И еще надо проследить, чтобы на всех подобных объектах была обеспечена адекватная защита от внешнего нападения. Особенно в экваториальной зоне с этим гадским полуденным туманом.

Анатолий сидел за штурвалом «Стрекозы», которая описывала круги увеличивающегося диаметра вокруг бывшей стройки, ее сканеры внимательно изучали поверхность земли, а Анатолий думал о разных отвлеченных вещах. Интересно, что здесь строилось? По виду котлована похоже на термоядерный реактор, но разве можно построить такой большой реактор, не имея постоянной связи с Гефестом? Или специалисты братства уже успели освоить местные ресурсы минерального сырья? Тогда откуда они взяли энергию? Заколдованный круг получается — без энергии нет металлов, а без металлов нет энергии.

Анатолий летал не просто так, он искал в джунглях площадку, на которую мог сесть загадочный вертолет. Если бы Анатолий внимательно изучил карту местности до того, как потребовал себе машину, он сразу убедился бы, что вся затея бессмысленна — в деметрианских джунглях полно мелких прогалин, которые можно приспособить в качестве посадочной площадки. А если учесть, как легко замаскировать такую прогалину от воздушной разведки… Но не возвращаться же, едва взлетев! Что подумают местные полицейские? Что столичный супермен облажался, не успев ничего сделать? Нет, так нельзя, репутацию особого отдела надо поддерживать.

Но нельзя сказать, что полет был совсем уж бессмысленным. Трижды Анатолий обнаруживал под собой ящерские езузерл, и трижды они тонули в электрическом пламени. Хоть какая-то польза от этого полета.

2

Жизнь Джона Рамиреса более-менее вернулась в нормальную колею, по крайней мере так сказал бы любой из близких знакомых главного идеолога революции. Рамирес больше не ходил печальный и растерянный, теперь он, наоборот, прямо-таки кипел энергией, приезжал в телецентр раньше всех и уезжал позже всех, проводил много времени в глобальной сети, искал в работе забвения. Ему очень хотелось, чтобы работа заставила его забыть Полину, но это было невозможно.

По вечерам Рамирес часто посещал дискотеки, ночные клубы и другие подобные заведения. Кое-кто из высших эшелонов братства пытался поднять вопрос о том, чтобы закрыть все увеселительные заведения до полной победы революции, но Рамирес произнес по телевизору страстную речь, и вопрос отпал сам собой. После этой речи его особенно тепло принимали в ночных клубах, и он возвращался домой в одиночестве только тогда, когда сам хотел этого.

И еще Рамирес стал много пить.

Все перевернулось в один проклятый день, когда позвонил Дзимбээ Дуо.

— У меня плохие новости, — сказал он. — Сингх мертв.

— Как?! — воскликнул Рамирес.

Он не верил своим ушам. Что бы там ни говорили про Абубакара Сингха, сделанное им ради революции давно искупило его давние преступления. Раньше смерть Сингха обрадовала бы Рамиреса, но теперь он чувствовал даже не горе, а самый настоящий шок. Какой удар для всего дела революции!

— Теракт, — сообщил Дзимбээ. — Килограммовый электрический заряд под днищем автомобиля, воронка диаметром двенадцать метров, в двух ближайших домах вынесло все окна вместе с рамами. От машины остались рожки да ножки, даже хоронить нечего.

— Наркомафия?

— Нет, блин, ящеры! Конечно наркомафия, кто же еще!