Благословенные монстры - Эмили А. Дункан Страница 41

Только к концу дня припадки Малахии сошли на нет. Серефин продолжал вытирать кровь со своего единственного глаза и отгонять мотыльков, стараясь держаться подальше от хаоса Черного Стервятника. Ему искренне хотелось помочь. Он понимал, каково это – чувствовать себя совершенно беспомощным, когда бог решает, что его желания важнее твоих.

Вернувшись в святилище, калязинский мальчишка принялся разглядывать то, что осталось у подножия дерева, с пугающей улыбкой на лице. Затем он сунул Серефину стопку одеял, бросил необъяснимый взгляд на Малахию и ушел, заперев за собой дверь.

Серефин осторожно накрыл худое тело Малахии старым одеялом и сразу же вернулся в безопасное место на другой стороне комнаты. Кацпер мрачно рассматривал дерево, накинув на плечи дырявый плед.

– Мы пожалеем об этом, – сказал он.

– Я уже жалею, – ответил Серефин, садясь рядом с ним и натягивая на себя одеяло. Он нахмурился и расставил руки в стороны.

Кацпер вопросительно приподнял брови.

– Да ничего особенного, – сказал Серефин. – Просто я как-то не замечал, что со мной сделали все эти кошмары.

Он никогда не мог похвастаться крепким телосложением, но теперь его тело выглядело совсем тощим. И когда он в последний раз ел настоящую еду?

Кацпер поморщился.

– Когда-нибудь он обернется против нас.

– Ни у кого из нас нет того, что хочет бог.

– Это подразумевает, что Малахия ни в чем не виноват.

Серефин колебался. Малахия был достаточно безжалостен, чтобы исполнить желание Чирнога. Он мог бы на это пойти. Особенно ради силы и власти.

В воздухе повисла тишина, пока Кацпер не издал тяжелый вздох.

– Он – обуза.

– Кацпер, мы не сможем справиться с тем, что ожидает нас в Транавии.

Малахия все еще мог использовать магию. Казалось, что исчезновение магии крови не затронуло его способностей.

– Тебе придется разобраться со Стервятниками.

Малахия стоял перед ними с пустым выражением лица, которое Серефин никак не мог понять. Споткнувшись, он рухнул на пол, продолжая сжимать одеяло. На его извивающееся тело было сложно смотреть дольше нескольких секунд.

– Как у тебя дела? – спросил Серефин, чувствуя себя на удивление милосердным. Малахия выглядел совсем жалко.

– Помнишь, как Эльжбета накормила нас грибами, которые оказались ядовитыми? Я чувствую себя примерно так же.

– Ты это помнишь?

Малахия содрогнулся, и на его коже открылось еще несколько глаз.

– Иногда у меня в голове мелькают… обрывки воспоминаний.

– Ты болел целую неделю. Тебя рвало на все, даже на кота.

– Я не помню никакого кота.

– Петр. Отец ненавидел его. Это был конюшенный кот со сложным характером. Я постоянно приводил его во дворец, к страшному недовольству всех окружающих.

Малахия слабо улыбнулся.

– Что это было, там, у дерева? – твердо спросил Кацпер, явно не впечатленный их братскими узами.

– Уничтожение пробужденного, – пробормотал Малахия, перевернувшись на бок. – Я решил, что мне не нужно еще больше силы.

– О, так ты наконец-то это понял, – саркастично сказал Серефин.

Малахия кивнул, уткнувшись лицом в сгиб локтя.

– Но это изменится в ту же секунду, как ты почувствуешь себя лучше?

– Возможно.

Кацпер закатил глаза:

– Мы не знаем, чего теперь захотят эти члены культа, ведь Малахия сделал именно так, как они просили. Мы не знаем, получится ли у нас выбраться отсюда и вернуться в Транавию. Мы даже не знаем, где находимся!

Малахия повернул к ним свое бледное лицо, приоткрыв один глаз.

– Твой друг всегда такой занудный? – спросил он, обращаясь к Серефину.

– О да, – с теплотой ответил Серефин, игнорируя страдальческий взгляд Кацпера. – Если бы не он, я был бы мертв.

Малахия ответил недоверчивым возгласом, прежде чем снова спрятался от тусклого света факелов. Сквозь грязные окна начинал пробиваться рассвет.

– Зачем уничтожать пробужденного? – спросил Кацпер.

Застонав, Малахия сел и обхватил голову длинными бледными пальцами, а затем медленно опустил руки. Он уставился на дерево, прижав пальцы к шраму на левой ладони. Серефин нахмурился, заметив металлический блеск когтей Малахии, впившихся в его собственную кожу.

– Я не знаю, – прошептал Малахия, неуверенно поднимаясь на ноги. – У него был пепельный привкус. Божественность ощущается как медь и пепел. У него была… сила.

– Ну, в любом случае, мы больше не сможем задать ему ни одного вопроса, – отметил Кацпер.

На лице Малахии проскользнуло замешательство. Серефина не удивляло, что его брат не пришел в ужас от собственного поступка. Какие зверства он творил во время своего правления в ордене?

– В любом случае, нам придется ответить на этот вопрос, – задумчиво сказал он. – Если магия работает совсем не так, как мы думали, если она может проявиться в ком-то, кто никогда не обладал магическими способностями, это кое-что меняет. Честно говоря, это меняет все.