Между Мраком и Светом - Юрий Соколов Страница 41

В компании Айка поход с боями к Разбойничьему тракту превратился в легкую прогулку. Заросший лесами и населенный монстрами Гинкмар казался теперь не более чем запущенным парком, в котором не встретить существ опаснее бродячих собак и мелкого хулиганья. Да и кому угрожают эти формы неразумной жизни? Другим, не нам. Айк умело выбирал самые удобные звериные тропы, пригодные для того, чтоб мы с ним могли идти рядом. Он чуял охотников и логова нечисти, и обходил их за версту. Я с легким стыдом вспоминал, как совсем недавно пер по бездорожью, регулярно нарываясь на неприятности. Естественно, по-другому я и не мог, — но разве от этого легче?

Мое предсказание сбылось: Айк не нашел в моей истории ничего такого, чем мог бы воспользоваться. По крайней мере теперь же.

— Да, твой случай уникален, — признал он к вечеру, когда мы расположились на ночлег. — Мне твой путь не повторить — ни полностью, ни в какой-либо его части. Я не знаю, существуют ли порталы из Версума в твой мир. Но и окажись я там — чем мне это поможет? Я все равно останусь собой и не приобрету твоих способностей, вернувшись обратно.

— А возможность остаться ты и не рассматриваешь? — с усмешкой спросил я.

— Конечно нет, — серьезно ответил он. — Не обижайся, но ваш мир беден и мал по сравнению с нашим. Мне там было бы скучно.

— Зато у вас не соскучишься, — проворчал я.

На следующее утро мы продолжили неторопливое путешествие с разговорами — уже другими. Айк охотно рассказывал обо всем, что меня занимало во Вселенной Дагора, или казалось странным, непонятным. В средине дня он остановился у поваленной стелы с полустертой надписью на непонятном языке.

— О чем тут сказано? — спросил я.

— Неважно, — отмахнулся Айк. — Разбойничий тракт в двадцати шагах от тебя. Непохоже, да? Но скоро ты убедишься. Советую идти налево — там таверна «Сухая гавань». Кров, еда развлечения — все недорого. По здешним меркам. Хорошее место чтобы осмотреться, познакомиться с обстановкой и понять, что к чему. И еще там можно что угодно купить и продать.

— Не жалеешь, что со мной связался?

— Абсолютно. Я же говорил — бесполезные знания способны принести пользу в будущем. А знакомство с тобой я не счел бы бесполезным ни при каких условиях. Поди сам понимаешь: ты джокер в колоде нашего мира и Версума в целом. А джокер — такая карта, которая способна превратиться в какую угодно еще. Ты можешь занять любое положение, вознестись до самых вершин. Возможно, я буду гордиться знакомством с тобой. Или прокляну тот час, когда впервые о тебе услышал, — однако все равно не пожалею о решении с тобою встретиться. Ты называешь наш мир игровым — в каком-то своем смысле, который не вполне доступен моему пониманию. Но в общем, это, несомненно, правда. И смертные, и бессмертные, и боги — все ведут или пытаются вести собственную игру в рамках общей большой игры, борясь за богатство, влияние, славу, способности. Кто-то постарается держаться от тебя подальше, кто-то захочет использовать в своей игре, в надежде поколебать сложившийся баланс сил, изменить существующее положение в свою пользу. Никто не в силах предсказать, что из этого получится. Соответственно, никто не подскажет тебе, верно ли ты поступаешь в тех или иных случаях. Иди своим путем между Мраком и Светом — как знать, не лучший ли это путь? Быть может, мы еще встретимся, и ты расскажешь мне о своих достижениях. Как и я тебе — о своих. А настоящих неудач у нас не может быть, пока мы готовы продолжать бороться, извлекая уроки из допущенных ошибок. Я в свое время высоко взлетел — и низко пал. Но разве это беда, если я уверен, что сумею подняться еще выше, чем прежде, и готов приложить все усилия для этого? Советую и тебе поступать так же. Впрочем, ты на то и настроен — не так ли?

На этом мы и расстались, довольные друг другом.

«Ваши отношения с расой проклятых улучшены до благожелательных, — порадовала меня система, когда Айк махнул рукой на прощанье, повернулся и скрылся в лесу. — Следуйте избранной линии поведения, чтобы укрепить их до дружеских».

Всенепременно. А пока приступим к налаживанию отношений с бандитами. Пусть они не раса, но тоже встречаются всюду, как и проклятые. Пригодится.

Через двадцать шагов, как и обещал Айк, мы оказались на тракте, и я понял, почему на его близость ничто не указывало. Мощеная дорога шириной в две повозки была не просто старой, а очень старой. Растущие с обеих сторон деревья переплетались над ней ветвями, кустарник подступал вплотную к ушедшим в землю каменным плитам, промеж которых торчали многочисленные неаккуратные пеньки, иногда с молодыми побегами. Контрабандисты чистили себе проезд нехотя, строго по мере надобности, а обочины не трогали совсем. Треснувшие плиты никто не менял, а уж выбоин в них было как после плотного обстрела с воздуха из авиационных пушек.

Через километр лес начал редеть: его тут вырубали на дрова и прочие хозяйственные нужды. Еще метров через пятьсот мы увидели «Сухую гавань».

Таверна поражала размерами. И мрачным безобразием, не лишенным, однако, очарования. Возводили ее как придется, без плана и должных строительных навыков, на фундаменте чего-то еще. Должно быть, другой таверны — только времен процветания Гинкмарского королевства. Первый этаж каменный, второй и третий из бревен. На крыше стояли камнеметы и самострелы. Вокруг здания топорщилась заостренными сучьями засека из наваленных друг на друга деревьев. Для преодоления подобной преграды под обстрелом потребовалось бы не меньше усилий, чем для восхождения на стену средних размеров крепости. Я прикинул численность отряда для штурма заведения, неизбежные потери личного состава, и понял, отчего Бальдур Великолепный игнорирует распоясавшуюся местную вольницу, организуя сюда карательные рейды лишь изредка. Тут одну эту халупу задолбаешься брать, а до восточной границы их десятки. И еще разбойничьи станы в лесах. В целом зачистка тракта возможна, но только в мирное время, и когда все остальные проблемы решены. А в военное — нафиг надо.

Над засекой возвышались шесты с насаженными на них черепами монстров — для острастки слишком борзой нечисти. Широкий проход в ограждении стерегли две башни — просто высокие срубы с бойницами. В остальном он оставался незащищенным: видно, на ночь и в случае опасности днем там ставили магический барьер.

Сейчас в проходе, привалившись спиной к стене одной из башен, сидел пьяненький нищий: преклонного возраста, оборванный, грязный и тощий. В чем только душа держится? Завидев меня, он привычно вытянул перед собой трясущуюся руку и на полном автомате затянул мольбу о подаянии. Проходя мимо, я положил на грязную ладонь старика несколько медяков — бери, папаша, не жалко. Тоскливое заученное выклянчивание средств к существованию тут же сменилось такими же заученными благодарностями без тени эмоций. И то сказать — напасешься их на каждого, если в этом проходе годами сидеть?