Воронята - Мэгги Стивотер Страница 41

– Кто его знает. А что он сказал?

– В три.

Ронан поднялся на ноги, и оба повернулись, чтоб посмотреть на Ноя, который мастерил рампу из фанеры. «Мастерил» в его случае означало «смотрел». Разведя пальцы на десять дюймов, Ной недоуменно глядел на фанеру в пространство между ними. Никаких инструментов поблизости не было.

– Что вы вообще хотите сделать? – поинтересовался Адам.

Ронан улыбнулся своей змеиной улыбкой.

– Рампу. Машину. Луну, блин.

Это было совершенно в духе Ронана. Его комната на Монмутской фабрике была набита дорогими игрушками, но он, как избалованный ребенок, в конце концов всегда принимался играть палочками на улице.

– Такая траектория не предполагает луну, – заметил Адам. – Она предполагает смерть подвески.

– Не нуждаюсь в твоих репликах, док.

Видимо, так оно и было. Ронан плевать хотел на физику. Он мог заставить даже кусок фанеры делать то, что ему хотелось. Сидя на корточках у велосипеда, Адам снова стал возиться с подножкой, в попытках понять, удастся ли выдвинуть ее, не отломав окончательно.

– Что у тебя за трудности? – спросил Ронан.

– Я пытаюсь понять, когда позвонить Блу.

Адам словно напрашивался на насмешку от Ронана, но это был факт, который надлежало признать.

Ной сказал:

– Он послал ей цветы.

– Откуда ты знаешь? – спросил Адам.

Ему было скорее стыдно, чем интересно.

Ной отстраненно улыбнулся и с торжествующим видом скинул ногой одну из досок с верху кучи.

– Послал гадалке цветы? Да ты знаешь, что это было за место? – спросил Ронан. – Храм кастрации. Если хочешь встречаться с той девушкой, пошли ей свои яйца вместо цветов.

– Ты неандерталец.

– Иногда ты говоришь прямо как Ганси, – заметил Ронан.

– А ты иногда нет.

Ной засмеялся своим хрипловатым, почти беззвучным смехом. Ронан сплюнул на землю рядом с машиной.

– Я и не думал, что эта карлица во вкусе Адама Пэрриша, – сказал он.

Он дурачился, но Адама внезапно утомил этот человек, с его никчемностью. Со дня драки в «Нино» Ронан уже обнаружил несколько предупреждений в своем ящике в Агленби: администрация предупреждала, что его постигнут суровые кары, если он не начнет исправлять отметки. Если не начнет их хотя бы получать. А Ронан торчал тут и строил рампу.

Некоторые завидовали деньгам Ронана. А Адам завидовал тому, сколько у него было времени. Богатство Ронана означало, что он мог ходить в школу и не делать больше ничего, располагать роскошью свободы, чтобы заниматься, писать контрольные и спать. Адам никому бы не признался, особенно Ганси, но он страшно устал. Устал втискивать уроки в промежутки между подработками, урывать время для сна, для охоты за Глендауэром. Работа казалась попусту потраченным временем; через пять лет никого не будет волновать, работал ли Адам на фабрике трейлеров. Спрашивать будут лишь о том, закончил ли он Агленби с отличными отметками, нашел ли Глендауэра. Остался ли жив. А Ронану обо всем этом не приходилось волноваться.

Два года назад Адам принял решение поступить в Агленби. В его представлении, отчасти это произошло из-за Ронана. Мать отправила его в магазин со своей кредиткой – на ленте лежали только тюбик зубной пасты и четыре банки консервированных равиоли, – и кассир сказал, что на карте недостаточно средств, чтобы расплатиться за покупку. Хотя Адам был ни в чем не виноват, он чувствовал себя униженным до глубины души, когда, ссутулившись во главе очереди, выворачивал карманы и притворялся, что у него, возможно, где-то завалялись наличные.

Пока он так возился, какой-то бритоголовый парень в соседней очереди быстро добрался до кассы, протянул кредитку и забрал свои покупки – всё это за пять секунд.

Адам вспомнил: его поразило даже то, как тот парень двигался. Уверенно и беззаботно, расправив плечи, вздернув подбородок. Ну просто отпрыск императора. Когда кассир вновь провел карточкой Адама по терминалу – оба притворялись, что компьютер просто ошибся и неверно прочел данные на магнитной полоске – Адам заметил, что бритоголового ждала на улице черная блестящая машина. Когда он открыл дверцу, стало видно, что внутри сидят еще двое парней, с галстуками и в свитерах с вороном на груди. Отвратительно беззаботные, они стали делить между собой купленные напитки.

Ему пришлось оставить банки и зубную пасту на кассе, и его глаза горели от слез стыда, которые так и не пролились.

Никогда в жизни Адам так отчаянно не мечтал стать кем-то другим.

В его представлении, тем парнем был Ронан, хотя если задуматься, то, конечно, нет. Два года назад Ронан еще не получил бы водительские права. Просто в магазин зашел какой-то другой ученик Агленби с активной кредиткой и дорогой машиной. Да и тот день был не единственной причиной, по которой Адам решил бороться, чтобы попасть в число Воронят. Но случившееся послужило катализатором – воображаемое воспоминание о Ронане, таком беспечном и пошлом, но с нетронутой гордостью, и о самом себе, согнутом и униженном, заставляющем ждать целую вереницу старушек.

Адам еще не стал таким, как тот парень у кассы. Но он сделался на шаг ближе.

Он посмотрел на свои потрепанные старые часы, чтобы понять, на сколько опаздывает Ганси. А потом сказал Ронану:

– Дай телефон.

Подняв бровь, Ронан взял мобильник с крыши «БМВ» и протянул ему.

Адам набрал номер ясновидящей. Раздались два гудка – и негромкий голос спросил:

– Адам?

Испугавшись при звуках собственного имени, тот ответил:

– Блу?

– Нет, – сказали ему. – Персефона.

И голос в трубке обратился к кому-то незримому:

– С тебя десять долларов, Орла. Всё честно. Нет, определитель номера ничего не говорит. Видишь?

И снова Адаму:

– Извини. Я дико азартная. Ты тот парень с кока-колой, так?

Адам не сразу сообразил, что она имеет в виду футболку, в которой он пришел на сеанс.

– Э… ну да.

– Чудесно. Сейчас позову Блу.

Настала короткая и неловкая пауза, в течение которой на заднем плане бормотали голоса. Адам отмахивался от мошки; парковку снова надо было стричь. В некоторых местах трава уже закрыла асфальт.

– Я не думала, что ты позвонишь, – сказала Блу.

Адам, видимо, не ожидал, что ее действительно позовут к телефону: от удивления, которое он испытал, услышав ее голос, у него сразу сделалось пусто в животе. Ронан ухмылялся так, что Адаму захотелось ему врезать.

– Я же сказал, что позвоню.

– Спасибо за цветы. Очень красивые.

И Блу прошипела: