Доля слабых - Андрей Рымин Страница 41

— Но никакой обороны! Будем готовить исход! Мы уже посмотрели, на что твари способны! Еще одна битва, и от Племени ничего не останется! А если их будет больше? Гораздо больше?

Все молчали, и только Маргар, услышав слово «исход», не совсем понимая, о чем божий сын говорит, решил уточнить:

— Мудрейший, я что-то не понял, о исходе куда идет речь? И как его нужно готовить? Припасы собрать? Так на это полдня хватит.

— Собирать предстоит не только припасы, а вообще все, что сможем с собой утащить. И чем больше захватим — тем лучше. На новом месте все в дело пойдет, любая мелочь лишней не будет, — и видя, как вытягиваются лица охотников, не понимавших, куда он клонит, Яр добавил еще пару фраз, добив людей окончательно: — Вы что же, еще не поняли? Если объявится новая орда, а я в этом нисколько не сомневаюсь, нам всем только одна дорога — за Великую Реку.

* * *

Рана, хвала Яраду, оказалась не такой страшной, как думалось поначалу, но все равно серьезной. Когти чудовища не добрались до вены, и тем не менее, крови парень потерял слишкоммного. В тот день, когда, выбравшись из трещины и одолев зарбагову тварь, он двинулся на восток, стараясь, как можно быстрее уйти от поселка, Кабаз неправильно рассчитал свои силы. Напитанный горячкой боя, гонимый страхом охотник прошагал миль десять, чем полностью себя истощил.

Только ближе к вечеру Кабан, наконец-то, решил, что пройденного достаточно и он теперь в безопасности. Отыскав небольшой ручей, Кабаз промыл рану, истратив на это последние силы, и растянулся на теплой земле. Не успел он закрыть глаза, как вокруг все поплыло, и свет померк. Следующие трое суток пролетели как сон. Юноша, периодически приходя в себя, подползал к текущей воде, делал несколько жадных глотков и снова проваливался в беспамятство. Видения походили на явь. Кошмары заставляли кричать. Однажды он вроде бы слышал вдали волчий вой, но беда прошла мимо. А, может, и то было сном — Кабаз уже не ведал границ.

Все это время сильный молодой организм упорно боролся за жизнь и все-таки победил. На утро четвертого дня Кабаз разлепил глаза и принялся вполне осмысленно озираться. Спроси кто-нибудь парня, сколько времени он пролежал у воды, Кабан бы ответить не смог. События этих дней в памяти не удержались, оставив в воспоминаниях о себе только мутную, красную от постоянной боли в ноге пелену.

Напоследок напившись, парень покинул берег приютившего его в трудное время ручья и, не торопясь, заковылял на северо-восток. Там он надеялся отыскать поселок Оленей, или на худой конец Великую Реку, идя вдоль которой точно уже не заблудишься. По дороге Кабаз старался разжиться доступной в его положении пищей. Есть хотелось безмерно, а для охоты не было ни сил, ни оружия. Зимой он, возможно бы, умер от голода, но вокруг стояло плодородное лето, и ягоды, съедобные корешки, а главное, птичьи яйца — встречались в огромном количестве.

Ближе к вечеру боги послали Кабазу большую удачу. Огибая заросли терновника, занимавшие половину встретившейся на пути поляны, парень наткнулся на стадо своих младших родичей. Дикие свиньи, давно и прекрасно усвоившие, что человек — это смерть, тут же задали деру. Часть же маленьких поросят-полосатиков растерялась и, оглашая окрестности визгом, принялась носиться кругами в высокой траве. Двуногий Кабан среагировал быстро и, завалившись вперед, накрыл своим телом одного из детенышей. Будущий ужин трепыхался, прижатый к земле, а на лицо юноши наползала улыбка. Перспектива наесться досыта приятно грела душу.

* * *

Костер, укрытый от посторонних глаз в неглубокой ложбинке, тихо потрескивал. Тушка добытого поросенка, насаженного на ошкуренную ветку, поблескивая стекающим жирком, медленно и равномерно зажаривалась на слабом огне. Глотающий слюнки Кабаз старательно, боясь пережарить нежное сочное мясо, покручивал вертел. Сгустившаяся вокруг темнота пожрала весь мир, не сумев проглотить только крохотный пятачок засыпавшего леса, освещаемый пламенем костра.

С самого детства вбитая в голову каждого родича правда гласила: «Все звери боятся огня», и занимавшийся ужином парень совершенно не беспокоился о том, что аппетитный запах жарившегося поросенка привлечет какого-нибудь хищника. Животное к костру все равно не сунется, а от созданий пришлой орды место предстоящей ночевки охотника отделяли многие мили. По крайней мере, Кабаз на это надеялся. Людей же парень не опасался и был бы безумно счастлив, если бы кто-нибудь вышел на его огонек.

Но все-таки осторожность — крайне полезная штука. Стоило парню немного расслабиться, и неприятности, нарываться на которые у Кабаза в последнее время начинало входить в привычку, тут же накинулись сзади и, в буквальном смысле, схватили за горло. Одна сильная волосатая рука крепко сдавила шею, перекрыв доступ воздуха в легкие, другая огромной грубой ладонью зажала юноше рот, блокируя готовый вырваться крик. Еще несколько ловких конечностей вцепились в руки и ноги, полностью лишая Кабаза возможности двигаться. Двуногие тени, подобно призракам, бесшумно возникли на границе света и тьмы, окружив со всех сторон костерок. В груди запекло, перед глазами поплыли красные пятна. Последнее, что смог разглядеть Кабаз перед тем, как потерял сознание, было склонившееся к нему лицо. Лохматое, бородатое, обезображенное диким звериным оскалом и злобно смотрящими из-под низких густых бровей глазами, но все-таки человеческое.