Мир Смерти против флибустьеров - Гарри Гаррисон Страница 41

Несколько дней Язон даже обдумывал вариант воздействия на политику и экономику планеты непосредственно через детей, раз уж им придают здесь столь большое значение. Но никакого серьезного проекта в итоге не получилось. Пираты были, конечно, не совсем такими, как все остальные люди в галактике. Но дети их, как это ни странно практически не отличались от обычных. Во всяком случае, жутковатые детишки Пирра, в шесть лет способные защитить себя самостоятельно, в восемь – обучающие других, а в двенадцать – готовые к продолжению рода – напугали Язона в свое время гораздо сильнее. Флибустьерская детвора на самом деле никакого феномена собою не представляла.

И окончательно пришлось убедиться в этом, когда Долли, уже переставшая бояться выходить на улицу одна, познакомилась во время концерта на базарной площади и привела в дом своего ровесника – пятнадцатилетнего мальчишку Робса. Робс был сыном флибустьера, ушедшего в очередной полет и не вернувшегося. Так рассказывала мать, выросшая в семье буканьера. На самом деле, как теперь уже понимал Язон, отец Робса скорее всего был жив, просто у флибустьеров не принято возвращаться к женщинам и, тем более, привязываться к детям.

Нравы же буканьеров были наиболее загадочной темой для Язона, и даже появление Робса мало что прояснило в этом вопросе. Сам мальчишка, доброжелательный к чужакам и смышленый не по годам, просто слишком мало знал об истории своего народа – не полагалось ему в этом возрасте знать много. А мать ни при каких обстоятельствах с инопланетником откровенничать бы не стала. Это Язон и сам понимал. Он уже пробовал заводить беседы с буканьерами. Даже пожилые мужчины оказывались крайне неразговорчивы.

Робс понравился им всем, не только Долли. А в девушку он влюбился без памяти и очень красиво ухаживал за ней. Воспитанный в строгих правилах, не позволял себе никаких вольностей, и помыслы его были чисты. Не прошло и трех дней, как Робс торжественно сообщил, что ради Долли готов на все.

– И на смерть пойдешь? – серьезно спросил Язон.

– Смерть – ерунда, – заявил мальчишка еще более серьезно. – Я готов пойти даже на предательство собственного народа и лично сэра Генри Моргана.

Язон прикусил язык и сказал после паузы:

– Ну, тут уж ты брат погорячился.

А потом воровато огляделся и добавил шепотом:

– Впрочем, именно это нам и нужно.

И они все трое расхохотались облегченно. Конечно, разговор происходил не при Долли. А Долли меж тем чисто по женски медленно, но верно влюблялась в Робса.

К концу десятого дня Язон и Мета уже смело могли считать, что их, то есть заговорщиков, стало на планете четверо.

Этот десятый день пребывания на Джемейке стал весьма примечательным.

Ведь до того с каждым новым кирпичиком информации все яснее выстраивалось главное: никто тут на жизнь не жалуется, все просто кайфуют, жрут, пьют и веселятся в свое удовольствие, а потому власть не ругают и бунтов не готовят. То есть торжествовала до сих пор точка зрения Меты, высказанная ею еще во время той первой конспиративной прогулки по городу: развалить систему невозможно. Впечатление складывалось именно такое.

А потом они узнали кое-что новое.

Это случилось достаточно далеко от столицы, в маленьком приморском городке Картахена. Язон как раз расстался с группой счастливых витальеров, которым помогал откапывать очередной бочонок, полный серебряных дециреалов. А Мета вернулась с гор, где в компании с буканьерами поохотилась в свое удовольствие на свирепых длиннорогих стрелохвостов, представлявших реальную опасность не только для мелкой скотины, но и для людей.

Встретившись в назначенное время на главной площади городка, возле храма, Язон и Мета не сговариваясь повернули в сторону моря – уж очень хотелось искупаться. Долли они оставили до вечера с Робсом и ни о чем не беспокоились. Хороший получился день. И море было теплым, спокойным, и на солнышке, уже клонившемся к западу лежать было приятно. Тишина, благодать. Флибустьерский рай.

И вдруг послышался какой-то невнятный шум. Пришлось приподняться и поглядеть.

Два темнокожих приватира нарочито заговорили на непонятном для простых буканьеров испанском или, как здесь говорили, шпанском языке. Слово за слово, и ругань пошла уже на всех языках, какие кто мог вспомнить. С обеих сторон число участников прибавлялось. Еще минута, и в ход пошли кулаки. Первый же разбитый нос – появилась кровь – и картина начала резко меняться. Одновременно шесть или восемь человек потащили сабли из под груд сваленной одежды. Потом зловещей вороненой сталью блеснули первые пистолеты, еще не снятые с предохранителей, еще пока только угрожающие…

Кто-то не преминул вызвать СС, Службу Справедливости. И трупов в итоге не было. Но когда из-за прибрежных кустов налетел специально обученный отряд пронзительно свистящих в маленькие трубочки и стреляющих только в воздух штурмовиков, клинки успели скреститься, сталь сверкала на солнце и отчаянно звенела, искры сыпались на песок, уже орошенный кровью, а женщины, собравшиеся вокруг, поначалу только визжавшие, уже принялись таскать друг друга за волосы и пинать ногами. Знатная получилась потасовка.

Флибустьеры, ищущие справедливости, всех без разбору уложили лицом вниз и успокоили чувствительными тычками. Потом двоих серьезно раненых увезли в больницу, а зачинщиков, выявленных в ходе экспресс-следствия, проведенного тут же, на месте, затолкали в служебную машину.

Язон не знал, посадили их в яму или порубали головы еще в дороге. А может, ребята и вовсе отделались простыми штрафами. Он так и не сумел достаточно хорошо разобраться в витиеватых формулировках местных крючкотворов, трактовавших закон флибустьеров то так, то эдак. Канонический текст этого шедевра Язон добросовестно одолел от первой до последней страницы, но ориентироваться в реалиях жизни закон помогал слабо. Гораздо ближе к истине была расхожая здесь поговорка: «Закон – что нож, на кого направишь – в того и воткнешь». Красную кожаную книжицу с золотым тиснением «Непреложный Закон Флибустьеров» (вот именно так – все с большой буквы!) Морган вручил ему, кажется, еще в космопорту, в день приезда, но хранил ее Язон просто как сувенир. Было бы странно предполагать, что разгадка главной тайны планеты Джемейка скрывается под роскошной обложкой этого юридического нонсенса.

Заваруха на пляже, перешедшая в побоище многое прояснила.

– Вот тебе и благополучный мир! – резюмировала Мета, словно возражая самой себе. – По-моему, разные категории местных граждан сильно недолюбливают друг друга. А раз есть недовольные, можно устроить бунт. Значит, ты был все-таки прав?

– Конечно, – согласился Язон. – Только ни в коем случае не надо устраивать бунт. Бунтом всегда считалось то, что в итоге обязательно подавляли. И подавляли жестоко. Поэтому мы сделаем революцию. Так это называли раньше. В результате революций побеждают новые силы и происходит полная смена власти.

– И куда ты поведешь эти новые силы, когда захватишь власть? – невинно полюбопытствовала Мета.