Фатальное колесо. Третий не лишний - Виктор Сиголаев Страница 40

– Это Витя, – прояснила ситуацию Полина.

Ну, это конечно же все меняет! Или не меняет?

– Кавалер, что ли, твой? – усмехнулась монструозная женщина, и я прямо кожей почувствовал, как из моего хитинового панциря со скрипом извлекают булавочную сталь.

– Здравствуйте… тетя Таня, – пискнул я оживающим тараканом. – Хороший денек сегодня, не правда ли?

– Вежливый, гляжу, у тебя кавалер, – приговорила меня тетя Таня, разглядывая мою цветную физиономию с неподдельным интересом. – Племянничек. Что, племянничек, не научился до сих воду закрывать? Городские мы?

– Так это же я! – вскинулась было Полина, но тут же была размотана на лоскуты безжалостным маховиком справедливости.

– Не врать! Не врать мне никогда. Шкодить еще могу позволить, а врать – думать не моги! Ясно? Сейчас же отвечай – тебе понятно?

Хоть вопрос и предназначался не мне, почему-то остро захотелось щелкнуть каблуками, которых нет, и проорать в пространство: «Яволь, херр оберст! Я-я, натюрлих!»

Тьфу ты, не дай бог. Доведут же… ребенка.

– Ясно, тетя Таня, – покладисто согласилась Полина, – мы все поняли.

Просто она немецкого не знает. В тех рамках, что знаю я…

Э… а почему это «мы»?

– А вы на море собрались, дети?

Я очередной раз ошарашенно захлопал глазами.

Какая психика это выдержит? Только что передо мной был тяжелый боевой танк времен Третьего Рейха, а через мгновение – на́ тебе, полтора центнера тепла и доброты!

– На море, тетя Таня.

– Смотрите, недолго там. Кавалер, – на меня вновь направлен указательный палец, – головой за барышню отвечаешь. Понял?

– Яволь… То есть… я хотел сказать… я понял.

– Отсюда увел – сюда привел. От хулиганов защитил, от солнца уберег. Купались чтоб недолго. Не до посинения. До позеленения можно. А синими вернетесь – выпорю. В смысле, парить буду в баньке, хе-хе-хе.

– Нету у тебя баньки, тетя Таня. Не пугай мальчика.

– Ну так в душе летнем! Там, за сарайкой. Главное, чтобы веник был, чем парить. Из прутьев ивовых. И задница… синего цвета, хе-хе-хе. В миг красной станет…

– У вас, наверное, большой опыт в этих делах, – не удержался я, – ни в жизнь бы не определил, какого цвета чужая задница. Да и показывают редко…

Мелкая тихонько хихикнула. Деликатно. Наверное, чтобы танк не вернулся.

– Во как! – перестала хихикать тетя Таня. – А кавалер-то у нас, оказывается, с характером. Это хорошо. Цени, Полина. Ну все, детишки, марш со двора. Подметать сейчас буду…

Заскрежетали по бетонке массивные траки. В отдалении пока…

Нас как ветром сдуло. На море так на море.

Если честно, хотел я сегодня закосить от этих совместных романтических путешествий, кидануть милую девочку Полину, хоть и обещал ей вчера посещение пляжа. Но тетя Таня! Обмануть милейшую женщину? Не оправдать ее высокого доверия? Как можно! Найн, херр оберст, фелих аусгешлоссен! Нихт шиссен!! Найн, найн!!!

Извините… забылся. Я имею в виду – пляж так пляж. Мужик сказал – мужик сделал.

– Слушай, Полинка…

– Полинка – это корова у моей бабушки под Киевом. Пегая. Однорогая. Вот с такенным выменем…

Я скрипнул зубами. Путешествие обещает быть захватывающим.

– Полина.

– Да?

Сама невинность.

Может, ее случайно в канализационный люк уронить? Я несовершеннолетний, мне ничего не будет…

– Кхм… Я хочу сказать… В общем, я подумал…

– Трудно было в первый раз?

Я выдохнул и постарался абстрагироваться от негатива. Спокойно. Просто не обращай внимания.

– …Подумал, что на Фиолент нам сегодня не стоит идти. Скалы там опасные, оползни. Давай лучше… на Херсонес! Тем более что у меня там дела кой-какие есть.

– Здорово! Конечно, на Херсонес. Я и сама не хотела на этот дурацкий Фиолент.

И хвать меня своей лапкой за ладонь.

Ничего себе смена настроения! Они точно с тетей Таней не родственницы? Вроде как та милая дама – подруга юности мамы Полины. И папы, видимо…

– Слушай, Полинк… Полина. Я так понял, твой пропавший папа – хиппи?

– Давай не будем о нем.

– Ну да, не будем. Ты только на один этот вопрос ответь. Мне важно.

Малявка вздохнула.

– Он был… хиппи. Когда с мамой познакомился. Потом перестал. Они сбежали из коммуны и из Киева. Стали обычными людьми. Как все. Потом я родилась. Папа работал, а мама со мной сидела. А потом и мама пошла работать. На колхозных садах в пригороде. Меня с собой брала.

– А папа где работал?

– Где и все, на стройке.

– А строили что?

Полина выразительно на меня посмотрела. Так, как это умеют делать семилетние девочки, – демонстративно поджав губы и насупив брови.

– Это называется «один вопрос» у тебя?

– Ну, последний. П-пожалуйста…

– Не знаю я, что там строили. Там кругом стройки…

– Там – это где?

Девчонка резко остановилась и выдернула свою руку из моей ладони.

– Опять?

– Все-все-все! Ничего больше не спрашиваю. Пойдем.

Она, все еще подозрительно щурясь, медленно пошла рядом. Тут недалеко конечная остановка пятого троллейбуса. Нам туда. И что теперь, идти и молчать? За что мне это все? Вздорная девчонка. Папа-хиппи у нее уже вовсе и не хиппи. А Вуйчик хиппует, насколько я понял. Но папа Полины – строитель, и наш фигурант, по всей видимости, тоже. Слабенькое совпадение, если учесть, что по этим временам каждый третий вхож на стройку.

Почему я стремлюсь слить Вуйчика и папу Полины в одно лицо? Зачем мне надо совмещать несовместимое? Издержки интуиции? Или поиски легких путей? Блин, да это же легко можно выяснить!

– А как твоя фамилия, Полина? Мою ты знаешь – Караваев. А я твою – нет!

– Кравцова, – просто ответила девчонка. – И что поменялось?

Этот ребенок невыносим!

Ничего, блин, не поменялось. Кроме того, что моя версия о твоем папашке катится в тартарары. Сказала бы «Моя фамилия Вуйчик» – и все было бы чики-пуки. А то – Кравцова! На кой ляд мне нужен твой папа-Кравцов? Будь он хоть трижды заслуженным строителем, бывшим хиппи, или кем он еще там в молодости был?

Тем не менее вслух я произнес другое:

– Звучная фамилия. Кравцова. Знаешь, что обозначает?

– Наверное, «красивая». А ты по-другому думаешь?

– Нет-нет, что ты? – поспешил я согласиться. – «Красивая» тоже классный вариант. И к тебе здорово подходит…