Эрхегорд. 1. Сумеречный город - Евгений Рудашевский Страница 40

– Зря стараешься, никто в своем уме не будет рисковать, – вздохнул Громбакх.

Нужно было сосредоточиться. Настал самый опасный и ответственный момент, моя последняя возможность повлиять на ход событий. Я собрал достаточно сведений, оставалось сложить их воедино – разрозненные кусочки в общую убедительную картину, которая позволит мне самому выбрать путь, а не подстраиваться под чужие оглобли.

– Так же, как и вы, я хочу добраться до Целиндела. Остальное меня не интересует. – Я старался говорить спокойно, уверенно. – Спасать город и его людей – не моя забота. И не ваша. Вы согласились взять меня с собой, решив, что я пригожусь в дороге. Считайте, что я пригодился еще раньше.

Логика простая. Вы хотите использовать фаитов. Туман рассеивается вокруг них. Но больше всего вы боитесь потеряться даже с таким сопровождением. Никто не знает, будет ли рассеиваться густой туман. Чтобы обезопасить себя, вы набрали побольше фаитов. Но понимаете, что даже такое количество ничего не гарантирует. К тому же появились дополнительные сложности. Людей нужно кормить. Им нужно где-то спать. Наконец, им нужно хоть какое-то оружие. Все это надо везти с собой. Вы раздобыли телеги. Не самые лучшие. Возможно, собирали из десятка поломанных тройку рабочих.

Ворота охраняются. Вы давно следите за ними. Посчитали стражников, привратников. Отследили редкие патрули. Выбрали точное время. Вечер, перед самым закрытием ворот. Но понимаете, что так просто из города выехать не получится. Скорее всего, будет бой. Но погони не будет, это утешает. Едва ли кто-то бросится за вами по следу.

Охотник и следопыт молча слушали. Громбакх изредка посмеивался, но не перебивал.

– То, что предложила Миалинта, не противоречит вашему плану. Более того, дочь наместника поможет вам. Во-первых, она обеспечит спокойный выход из города. Ни один привратник не посмеет с ней спорить. Миалинте будет достаточно показать себя и свои сигвы. Это первый плюс. Второй плюс в том, что вы больше узнаете о тумане. Не будете вот так сразу, без разбора, рисковать жизнью и отправляться в самые дебри. Вылазка до Подземелья будет репетицией. Пробой. Поездка рискованная, но не сравнится с тем, что вы задумали. В дороге увидите слабости своего плана и, если что, сможете вернуться назад, в Багульдин, чтобы доработать его. В случае с побегом вы такой возможности лишитесь. Стражники не пустят вас назад. Если только для массовой казни, которые так полюбил Зельгард.

В итоге каждый получит то, что хочет. Да и как знать, если дочь наместника права и в Подземелье мы найдем первопричину, никому не придется рисковать, отправляясь в глубокий туман.

Стена мглы остановилась. У нас есть время для такой репетиции. Пока что есть.

– Когда вернется Теор, – промолвил Громбакх, – скажу ему, что он лишился звания главного умника. Оно переходит к проныре ханголу без штанов.

– Почему дочь наместника не пробовала добраться до Подземелья раньше? – спокойно спросил Тенуин.

– Не хотела перечить отцу, – соврал я. – И верила Зельгарду. Теперь поняла, что они оба неправы.

Не знаю, поверил ли мне следопыт, но после этого он долго молчал.

Тем временем в «Хозяйник Анаэллы» вернулся Теор. Он привел фаитов Швика и Шверка. Я с улыбкой поприветствовал их, но, к своему удивлению, обнаружил, что они меня не знают. Двойники близнецов появились еще до моего приезда.

– Идем, – позвал меня Тенуин.

Громбакх накладывал близнецам уже остывшую лютную кашу, с шутками и гримасами пересказывал им, как я утром, в час, когда нормальные люди еще пускают на подушку теплые слюни, ворвался к ним в хозяйник, устроил тут переполох – крутился из стороны в сторону, показывая всем свои чудесные подштанники, и размахивал мечом. Близнецы посмеивались и наперебой тараторили о том, что успели позавтракать, отмахивались от охотника, но у меня не было никаких сомнений – он заставит их доесть свои порции до последней шишки.

Тенуин повел меня в ту самую дверь, из которой появились фаиты. Там начиналась лестница. По ней мы спустились в подвал. Редкие светильники скупо высвечивали деревянные балки и подпорки ветхого помещения. Местами стена осыпалась, оголив второй слой каменной кладки. Раньше здесь был торговый склад, а теперь повсюду стояли самодельные, сбитые из простых досок и заложенные сеном, кровати. По углам висели путевые гамаки. На полу лежали перетянутые веревками тюки с одеждой и провизией.

– Ты почти во всем прав, – сказал мне Тенуин, бесшумно продвигаясь вперед. – Но все-таки допустил две важные ошибки.

Я удивлялся тому, что совсем не слышу его поступи. Старался идти так же тихо, но меня постоянно выдавали скрипы, шорохи. Один раз я и вовсе задел бочку, с которой на пол посыпалась керамическая посуда.

– Мы не собирали фаитов, – продолжал следопыт. – Они сами пришли. Нас с Громом наняли для зачистки туманных кварталов.

– Зачистки? – удивился я.

– Да. Зельгард не хотел отправлять своих людей в туман.

«Зачем рисковать своими людьми?» – вспомнились слова распорядителя из Харгоя.

– Обещал платить по два медяка за одного фаита. Мы отдаем ему одежды, упавшие от двойника, – он платит. Все просто. Только мы не убиваем фаитов, а даем им укрытие. Близнецы нам помогают. Говорят, в квартале Каменщиков есть еще одно убежище. Кто-то впускает двойников к себе домой. Судя по всему, какой-то богач. Многие фаиты уходят туда.

Пройдя через торговый склад, мы вышли в колодезную комнату, перешли в коридор, связывавший все подвальные помещения, и наконец стали подниматься по лестнице, выводящей во внутренний двор.

– Ошибок было две, – напомнил я Тенуину.

– Да. – Следопыт остановился. Обернулся ко мне: – Ты сказал, что больше всего мы боимся потеряться в тумане. Это не так. Больше всего мы боимся выйти в Целиндел и узнать, что изменения начались по всем Землям. Узнать, что прежнего мира уже нет.

Я не придумал, как ответить на это.

Мы вновь поднимались по лестнице. У самой двери я окликнул следопыта:

– Я видел, как фаиты выдыхают туман.

– Да. Такое бывает.

– И при этом фаиты его рассеивают?

– Не совсем так. Рассеивают туман фаиты, которые еще надеются осуществить то, ради чего появились. Те, кто ждет новую жизнь. А выдыхают туман двойники, которых этой надежды лишили. Чем глубже отчаяние, тем больше тумана от них исходит. Если кто-то из наших фаитов начинает так заболевать, мы стараемся вывести его из города и отпускаем. Даем последний шанс. Это лучше, чем совсем изойти мглой и умереть.

– Почему там, у «Нагорного плеса», ты убил Теора? Почему не привел сюда?

– Теор нетерпелив. И отчасти верит Зельгарду. Думает, что мгла держится только из-за фаитов. Его двойник хотел выдать нас коменданту. Самоубийца. Отчаянный поступок. Но все фаиты по-своему отчаянные… люди. Я должен был помешать ему. – Помолчав и уже положив руку на дверь, Тенуин спросил: – Как думаешь, сколько мы заработали на фаитах?