Колониальная служба - Мюррей Лейнстер Страница 40

И тут вдруг Наджет истерически завыл и прижался к Бордману, как щенок, который в минуту опасности старается найти защиту у матери. Не успев даже толком осознать, что делает, Бордман упал и увлек за собой медвежонка. Он успел увидеть, как мелькнула чешуйчатая шкура, и в ту же секунду воздух огласился резкими, пронзительными визгами сфикса, гигантскими прыжками приближавшегося к Бордману и Наджету. Но последний прыжок зверя был слишком мощным, и чудовищная пятнистая тварь с раздирающим уши визгом перемахнула через человека и медвежонка.

Бордман и Наджет мгновенно вскочили на ноги. Дэниэл судорожно схватился за оружие — а Ситка и Сурду уже летели обратно со скоростью ракеты, за ними с громким воем неслась Фаро Нелл, и мохнатый медвежонок, спотыкаясь, со всех ног бежал к матери. Бордман дрожащими руками поднял бластер, выстрелил — и промахнулся, хотя сфикс был совсем близко. Пригнувшись, хищник пристально наблюдал за удирающим медвежонком, явно готовясь его преследовать. Его не отвлек выстрел, его не отвлек стоящий рядом с ним человек: как и все хищники, самой соблазнительной жертвой сфикс считал движущуюся добычу.

Тогда, едва ли понимая, что делает, Бордман стал размахивать бластером перед носом сфикса, а затем яростно ударил его по голове. Сфикс круто развернулся и сбил Бордмана с ног. Трудно удержаться на ногах, когда адское чудовище весом в сотни фунтов с яростью и злобой дикой кошки со всей силой ударяет тебя в грудь.

Пытаясь обеими руками оттолкнуть от себя дико визжащую смерть, Бордман отвоевал себе три или четыре секунды жизни…

А потом рядом появился Ситка Пит. Огромное животное встало на задние лапы и с громовым рычанием смело сфикса с его беспомощной жертвы. Вторым подоспел Хайдженс и бешено выругался, не решаясь стрелять: Бордман был слишком близко от чудовища.

Фаро Нелл мотала головой и ревела, раздираемая, с одной стороны, желанием успокоить Наджета, а с другой — разорвать обидчика, осмелившегося напасть на ее чадо.

Сидя на спине у Фаро Нелл с Семпером, идиотски цепляющимся за его плечо, Хайдженс беспомощно смотрел на сфикса, бросающегося на Ситку, и на Бордмана, лежащего в футе от поля боя. Хищнику стоило только протянуть лапу — и от Бордмана ничего бы не осталось.

Но тут на помощь товарищу прибыл Сурду — двадцать две сотни фунтов ярости, рева и мощных, как тараны, когтистых лап обрушились на сфикса и превратили его в безжизненный изувеченный труп. Только тогда Хайдженс спрыгнул со спины медведицы и подбежал к Бордману.

— Как вы, дружище?!

— Со мной все в порядке, — Бордман пытался приподняться. — Как Наджет? Как остальные медведи?

— Все живы, — заверил Хайдженс и отшвырнул в сторону бластер, который все еще сжимал в руках. — Не двигайтесь, Бордман, дайте мне осмотреть ваши раны!

— Я же сказал — со мной все в порядке, — с этими словами Бордман опять попытался привстать и потерял сознание.

Они поспешили уйти от этого места, едва только Бордман очнулся.

Не так-то легко оказалось оторвать Сурду от его жертвы: медведь крепко зажал сфикса в зубах и пытался с размаху ударить его о землю. Он, казалось, был вдвойне разъярен из-за того, что сфикс осмелился обидеть человека, с которым медведи теперь сроднились так же, как и с Хайдженсом.

Доналд обработал глубокие рваные царапины на груди Бордмана и попытался подсадить его на спину Ситки, но Дэниэл сердито запротестовал:

— Черт возьми! У Ситки раны куда пострашнее моих.

— Ситка пострадал меньше всех, за исключением Наджета и Фаро Нелл, — резко возразил Хайдженс. — Нам нужно как можно быстрее убираться отсюда, пока не прибыли «плакальщики», иначе всех нас изорвут на клочки! Не спорьте, Бордман, сейчас вы не сможете идти!

Бордман покорился, потому что понимал, что Хайдженс прав.

Он устроился на мохнатой спине медведя, раздалось знакомое: «Хоп!», и отряд продолжал свой путь.

Они прошли не более двух миль, когда Бордман начал сползать со спины Ситки. Наджет хромал и повизгивал от усталости, и Фаро Нелл то и дело подталкивала его головой.

— Что ж, придется передохнуть, — сказал Хайдженс, — К счастью, сейчас нет ветра и основная масса этих тварей на плато.

Он помог Бордману слезть с медведя и добавил:

— Не знаю, чем плато так привлекает сфиксов, но, похоже, они чем-нибудь очень заняты там и потому ослабили бдительность. Однако… — он открыл притороченный к Сурду вьючный тюк и вытащил антисептический пакет и банку с мазью.

— Сначала Ситку, — прохрипел Бордман. — Я могу потерпеть.

Хайдженс промыл раны огромного медведя. Они оказались пустяковыми. Ситка был испытанным бойцом.

Затем Хайдженс снова смазал все раны на груди Бордмана. Мазь пахла озоном и жгла так сильно, что у Дэниэла захватывало дух, но он мужественно вытерпел все.

— Я сам виноват, — сказал он, как только смог заговорить. — Я следил за вами, вместо того чтобы смотреть по сторонам. Никак не мог понять, что вы там такое делали.

Хайдженс озабоченно посмотрел на него.

— Я сделал вскрытие, — объяснил он. — К счастью, сфикс оказался самкой, как я и думал. Она собиралась откладывать яйца. Теперь я наконец знаю, куда они двигаются и почему они здесь не охотятся. — Он наложил пластырь на грудь Бордмана и решительно сказал:

— Мы остановимся здесь на ночь. Вам надо как следует отдохнуть.

— Ноя…

— Да-да, знаю, вы «в полном порядке», — Хайдженс уже распаковывал тюки. — Но если мы сейчас отправимся дальше, вас начнет лихорадить, и неизвестно, чем все это закончится.

Бордман облизал губы. Его уже лихорадило, и довольно сильно. Вряд ли он удержится сейчас на спине у медведя.

— Но когда мы доберемся до этой несчастной колонии, вы нужны мне будете в полном здравии, Бордман, — говорил Хайдженс, между тем умело готовясь к ночлегу. — Мне придется полагаться на вашу поддержу так же, как я полагаюсь на поддержу каждого из моих медведей. Мы должны составлять отлично слаженный боевой отряд, вы понимаете? Поэтому спите и набирайтесь сил… Кстати, Наджету это тоже не помешает.

— Знаете, Хайдженс, — пробормотал Бордман, — а ведь для вас было бы куда лучше, если бы я загнулся сейчас… С вашей стороны это не было бы убийством, зато идеальным выходом из чертовски трудной ситуации…

Доналд молча взглянул на него, потом достал из тюка флягу с водой и поднес ее к губам Бордмана.

— Простите, я сказал глупость. Подлую глупость… Не сердитесь!

От жажды у него пекло в груди, но вместо того, чтобы прижаться губами к горлышку фляги, Дэниэл умоляюще смотрел на Хайдженса.

— Все в порядке, дружище, — спокойно уверил Хайдженс. — Это еще не самая большая глупость, какую я слышал от вас за время нашего знакомства. Пейте и спите. Я, медведи и Семпер будем караулить по очереди.

Бордман пил до тех пор, пока фляга не опустела; потом Хайдженс укрыл его теплой попоной.