Автоматная баллада - Андрей Уланов Страница 40

Автомат повыше вскинув

И берет на лоб надвинув,

Мы с улыбкою весёлой

Будем жечь дома и сёла.

Сергей

Он поверил не сразу, хотя всё шло к тому. Минут пять сомневался, прикидывал — но, сколько ни думай, выходило, что его расчёты верны и других вариантов быть попросту не может.

Наконец им попался небольшой островок, даже не островок, а так — большая кочка, едва-едва приподнявшаяся из трясины, но всё же это была относительно твёрдая поверхность под задницу и короткий роздых ногам. И во время привала он украдкой сверился с компасом и обрывком бумаги под мутнеющим целлофаном — картой. Карта, разумеется, была даже не так себе, а просто наспех перерисованный контур, но и такая «точность» сейчас годилась — объект, который интересовал Шемяку, был… большим.

Потом они пошли дальше, и через пару сотен шагов Сергей решился.

— Вот и всё!

В первый момент они, похоже, ни черта не поняли. Да и во второй — тоже. Айсман усмехнулся.

— Всё, — повторил он. — Финита ля комедия! Пришли!

— Что значит «пришли»? — настороженно спросил Энрико.

— То и значит, — откликнулся Шемяка. — «Пришли» в нашем случае означает: «дошли». Дотопали. Добрели. Доползли. Вон та тёмно-зелёная полоса вдоль горизонта являет собой ваш ненаглядный Большой Остров. У нас был уговор — я должен показать Большой Остров. Так вот, — Айсман взмахнул рукой. — Показываю! Большой Остров — там! Во-он там! Могу ещё и ногой указать, если у кого-нибудь с географией полный затык.

— Но, — сказала Анна, — ты ведь сам говорил: «Идти ещё неделю как минимум»!

— Верно, — кивнул следопыт. — Соврамши. Было, видите ли, у меня опасение на предмет, что, узнав о близости заветной цели, вы или скиснете вконец… да-да, и нечего на меня глазками сверкать! Или же выкинете какую-нибудь дурость, с нахождением на болотах напрочь несовместную.

— И ты нам врал… — задумчиво произнесла девушка.

— Угу, — подтвердил Айсман. — Самым натуральным образом.

Забавное дело — казалось бы, довёл эту чертову парочку, спихнул гору с плеч… впору хоть в пляс пускаться. А вот фиг вам, господа-товарищи, не чувствуется ни малейшего облегчения, нет и в помине. Есть лишь противная, вялая тоска…

«Любопытство тебя сгубит, Лопоух», — раз за разом повторял ему когда-то Рудольф. Именно любопытство и грызло сейчас Шемяку, поедом жрало. Что же всё-таки нужно этим двоим на Большом Острове, где они — в этом Айсман готов был клясться чем угодно — сроду не бывали! В смысле — даже до войны. Хотя если и бывали — от памяти о довоенных экскурсиях в скелете вреда куда больше, нежели пользы. Он ведь теперь именно что скелет, а не город, и живёт по новым правилам.

Эти двое правил не знали. Вернее, знали что-то — урывок там, кусочек сям… что, в общем-то, даже паршивей абсолютного неведенья, потому как даёт иллюзию…

Брось, приказал он сам себе, брось! Они и до скелета-то не дойдут, со своими дурацкими саблями-катанами. И, главное, со своей долбаной самоуверенностью, что с ними ничего плохого не может случиться. Точно не дойдут, ведь клановцы хоть и те ещё олухи, но эту парочку даже и они не упустят — чертовски сложно не заметить двух идиотов, точнее, одного идиота и одну кретинку, которые ведут себя так, словно им сам Господь гарантии пообещал. Словно и не живые люди, а по-ло-жи-тель-ные пер-со-на-жи, герои какого-нибудь тупого довоенного приключенческого романчика для детей младшего и среднего школьного возраста, твёрдо знающие: до конца книги автор их дотянет, сквозь все вражеские орды и природные катаклизмы, деться ему некуда, законы жанра нерушимы.

«Километра не пройдут, — зло подумал он, — ну пять — никак не больше. Нарвутся на патруль… положат его, а затем облава прихлопнет их, будто мух.

…а я так и останусь с этим проклятым вкусом прикосновения к тайне. Настоящей, с большой буквы — Тайне».

Пройденные по топи километры не приблизили — как он, откровенно говоря, надеялся — разгадку ни на шаг, слишком уж замыкалась в себе эта странная парочка. Анну ещё пару раз получилось слегка разговорить — ни о чём существенном, так, ерундовый пустой разговор. Трёп на общие темы: а почему на вашем Востоке всё не так, как у людей, в смысле, здесь, у нас. А вот псевдо-испанец, похоже, с удовольствием бы сожрал собственный язык, если б не понимал, что возможность издавать связные звуки может иногда быть необходимой для пользы дела.

— Что ж, — Энрико сбросил рюкзак, тряхнул головой, а руки его при этом повисли вдоль туловища так расслабленно, что ладонь Сергея сама по себе, без всякого понукания со стороны головы дёрнулась назад и вверх, к надёжной шершавости накладок Сашкиной рукоятки.

— В чём-то это даже хорошо, что ты нам врал. Потому что мы также были не до конца откровенны с тобой. Насчёт твоей платы…

— Дурак! — отчеканил Айсман. Запрокинул голову и с видимым удовольствием повторил: — Ду-рак! Что у вас, окромя той, авансовой двадцатки, золотишка ёк, я уже к вечеру пятого дня сообразил! Тоже мне — Главный Секрет НАТО!

— Сообразил? — недоверчиво переспросила девушка. — И всё равно шёл?

— А чего ж было не сходить, — пожал плечами Сергей. — За двадцать-то монет. По мне, так плата более чем, деньги все вперёд уплатили — хорошо, а что вам при этом ещё и наобещать захотелось с три короба, лапши глупому следопыту на уши развесить… ну так эта беда — не проблема. Главное, монетки-то я получил, а теперь и работу сделал, так что могу вам ручкой помахать со спокойной душой и чистой совестью.

«А ведь это и в самом деле так, — подумал он, старательно пытаясь убедить то ли себя, то ли кого-то… кого-то, напряжённо вслушивающегося в его мысли. — Я их довёл, всё, как и просили, а чего будет дальше — это не моя забота, ну никак не моя».