Кодекс поведения - Кристин Смит Страница 40

Чем не собеседник? Легкое, безопасное общение, к тому же во всех спорах выходишь победителем. Можно было работу подыскать себе подходящую, чтобы не возиться с бумажками, и поменьше вступать в контакт с людьми. Жила бы себе спокойно и горя не знала.

Но Джени нуждалась в том, чтобы слышать настоящие голоса, или, говоря точнее, голоса, в которых она была уверена, что они настоящие. Возможно, на первый взгляд разница покажется неуловимой, чем-то из области философских премудростей. Но на Шере она знала не одного из своих имплантированных коллег, которых эта разница доконала.

Если тебе начинает слышаться всякое, это очень нехороший знак. Еще хуже, если начинаются зрительные галлюцинации. Это означает, что все эти нейросубстанции, названия которых Джени старалась благополучно забыть, начали скапливаться в голове — состояние, более точно называемое «постимплантационный психоз». Если имплантант вовремя подвергнуть иссечению, то такой процесс мог стать обратимым. Но в большинстве случаев это не удавалось. Шрауд умолял ее внимательно следить за проявлением признаков возможного отклонения и сразу же обращаться к нему, если она почувствует необходимость в медицинской помощи.

Правда, милый доктор ее много о чем умолял.

Парочка из нас получилась бы что надо — из двух сумасшедших можно было сделать одного нормального. Сэтим согласился бы любой, кто обладал полным комплектом признаков нормальности. Джени просматривала сменявшие друг Друга на экране документы и старалась не думать о больничном периоде своей биографии, который представлял собой взятые в одинаковых пропорциях трагедию и фарс. Немного, конечно, и науки подмешано, просто другие ингредиенты ее затмили. Для некоторых светил я — настоящая находка. Галатея трех Пигмалионов. Нет, одного Пигмалиона и двух Франкенштейнов.

Какое-то время бездействовавший экран скрылся за призматическим хаосом заставки. Джени устало вздохнула и перевела машину в режим ожидания. Она подошла к окну, отдернула штору и тут же отпрянула. Солнечный свет, многократно отраженный от сверкающей поверхности заснеженного пруда, больно резанул глаза, привыкшие к искусственному освещению. Джени спряталась за штору и часто заморгала, прогоняя слезы. Затем она осторожно, по очереди оттянула веки, проверяя, не отошла ли пленка.

Она еще раз мигнула, немного подождала и снова выглянула в окно. Знакомый вид: озеро, небоскребы и парк, окружавший здание отеля. Голые деревья и кустарник контрастировали с заснеженными газонами, как черный шоколад, пересыпанный сахарной пудрой. Нужно чаще выбираться, чтобы подышать свежим воздухом, твердо решила Джени и направилась к двери.

— Решили прогуляться немного? — Стажер, помогавший Джени застегнуть теплый комбинезон, сочувственно кивнул. — Несколько дней в этом муравейнике из стекла и бетона — и начинаешь просто задыхаться.

Он проводил ее к выходу во двор, удивленно вскинул брови, когда Джени отказалась от скиммера, и непонимающе пожал плечами, когда она объяснила, что хочет просто пройтись.

— Чикаго в январе — не для неженок, — бросил он, закрывая за Джени дверь.

Мне доводилось жить в таких местах, уважаемый, по сравнению с которыми Чикаго — просто курорт. Джени опустила светофильтр и не поднимала его, пока глаза не перестали слезиться. Она с упоением шагала по нехоженому уголку парка, ломая свежий наст. Через несколько минут она вышла на плоскую, утоптанную площадку, которая с приходом весны наверняка превратится в любимый всеми бархатистый газон, перешла ее, попала в холмистую часть парка, поросшую редким кустарником и высокими деревьями. Судя по следам, это место пользовалось меньшей популярностью.

Несмотря на кондиционирующую маску, Джени с наслаждением ощущала мятную свежесть воздуха. С каждым новым вдохом голова прояснялась. После стольких недель искусственного воздуха корабля Джени хотелось сорвать защитный шлем и снова ощутить на щеках живой ветер. На всякий случай она взглянула на погодный сенсор, расположенный на правом рукаве. Прохладно — сорок девять ниже нуля. Свободолюбивый порыв пресекается. После ее «генеральной починки» на своевременное предупреждение со стороны нервных окончаний рассчитывать не приходилось, отморозить нос ничего не стоило.

Сказка! Вокруг — ни души, лишь деревья, припорошенные снегом. Все искрится и сверкает в лучах восходящего солнца. Заметив впереди колею, оставленную скиммером, Джени перебралась через поваленное дерево и легко зашагала вдоль колеи. Вдруг прямо перед ней на дорожку выскочила белка и замерла, навострив ушки, лишь кончик хвоста подергивался. Джени порылась в карманах комбинезона в надежде, что ее предшественник оставил там что-нибудь съедобное.

— А ну-ка, — весело подмигнула она белке. Та тут же сорвалась с места и понеслась к поваленному бурей дуплистому дереву. Пушистый хвост исчез в одном из дупел в ту самую секунду, как Джени нащупала в кармане что-то хрустящее. — Тебе повезло, могла бы и подождать, — сказала Джени вслед убежавшей белке, рассматривая смятый пакетик крекера. Она торжественно его вскрыла и жестом царственной щедрости высыпала содержимое под дерево.

Сделав доброе дело, Джени весело зашагала дальше. Все же время От времени она поглядывала на верхушки деревьев, спрашивая себя, где служба безопасности Эвана могла установить жучки. Если Джени не переоценила профессионализм полковника Дойл, то в эту самую минуту кто-то мог измерять ее пульс и кровяное давление. Поначалу отдаленный треск задеваемых веток не вызывал у Джени беспокойства. Она решила, что это лось или другое безобидное животное, а может, кто-то из озеленительной бригады министерства, что почти одно и то же. Не очень-то мило с твоей стороны: здесь все так доброжелательно к тебе относятся. За исключением разве что Риджуэя, но этого за травоядного не примешь. Хотя раздвоенные копыта и у дьявола…

Внезапно откуда-то из-за деревьев донеслось короткое жужжание отключающегося двигателя. Джени быстро оглянулась и попятилась к зданию отеля, крыша которого едва просматривалась за деревьями.

Так, пистолет в сумке, а сумка у меня в кабинете. Где же ей еще быть? Джени снова с досадой посмотрела в сторону отеля, на его покатую крышу с торчащими из нее кирпичными трубами. Красивое здание, ничего не скажешь, построено в стиле ретро, так, словно ему лет двести, а на самом деле. не больше тридцати. Уж лучше бы она рассмотрела его как следует, погуляла бы около. Нет, ее потянуло в эти заросли…

Снова хрустнули ветки. Джени нырнула в кусты и присела за упавшим деревом.

Если окажется, что это скиммер озеленительной бригады, которая выехала прочищать дорожку, то я буду чувствовать себя полной дурой. Выглядеть — ничуть не лучше. Джинни, ты ведь с меня глаз не спускаешь? Уже, наверное, решила, что у гостьи Эвана крыша поехала? Джени огляделась. Вокруг — лишь голые деревья. Спрятаться негде, да и бежать некуда. По колено в снегу ей вряд ли удастся оторваться. Ну, полковник, где же ты? Забирай скорее свою чокнутую подопечную.

Джени порылась в снегу в надежде найти что-нибудь подходящее, что могло бы послужить в качестве оружия, но под руку попадались лишь хрупкие щепки. Она ждала, что вот-вот даст о себе знать спасительный имплантант. Почему же на нее не обрушивается привычный теплый каскад спокойствия и уверенности, вместо этого лишь сухость во рту и неприятный холодок в желудке? Джени сделала глубокий вдох — обычный морозный воздух, никакого фруктового аромата. Она запаниковала, где-то в глубине сознания — смутно пульсирующая мысль… Я должна иначе реагировать… Что-то со мной не то.