Губитель максаров - Николай Чадович Страница 40

– Спасение? – удивился Окш. – Ну это чересчур сильно сказано. Я ведь не собирался ни умирать, ни сдаваться. Наоборот, ты даже разрушила мои ближайшие планы.

– Одолеть жестянщиков при помощи других жестянщиков? – фыркнула девчонка. – Нечего сказать, достойное занятие для максара!

– Каждому свое… Ты и про уши свои мне не расскажешь?

– Как будто ты не догадываешься!

– Подожди… Бывает, что виновата голова, а отвечает задница. А за кого ответили твои уши?

– За чересчур длинный язык.

– Наконец-то я начинаю что-то понимать. Выходит, мамаша все же поймала тебя?

– Ладно. – Рагна стеганула лошадь чуть сильнее, чем следовало бы. – Как видно, придется мне все рассказать. Или почти все. Но учти, ты сам напросился. Поэтому помалкивай, сопи носом и слушай. А тем более не пытайся потом ничего изменить. Уже поздно. Не собираюсь тебя пугать, но на некоторое время ты попадешь в зависимость от чужой воли…

– Именно это ты имела в виду, когда говорила о моем спасении? – перебил ее Окш. – Тогда позволь поблагодарить тебя и давай побыстрее расстанемся.

– А как же мой рассказ? Или ты уже потерял к нему интерес?

– После такого вступления – безусловно, – твердо ответил Окш.

– И тем не менее придется его выслушать! – Рагна опять огрела вожжами ни в чем не повинную лошадь. – Возможно, тогда ты изменишь свое мнение.

– Говори, если есть охота, – он пожал плечами. – Я не собираюсь затыкать тебе рот.

– А я бы твой заткнула с удовольствием! – искренне призналась она. – Это же надо, чтобы какой-то безродный бродяга, бывший пекарь, приятель трусливых жестянщиков и любовник толстозадой жестянщицы, недоумок и неумеха, в жилах которого течет не более одной капли нашей крови, так разговаривал со мной! Мало того, что насмехается, так еще и угрожает! Радуйся, что тебе позволено дышать свежим воздухом и созерцать милые сердцу болотные пейзажи. Ведь я для пущей надежности и в мешок тебя могу зашить! Тварь неблагодарная…

– Похоже, ты слегка отклонилась от темы своего рассказа, – хладнокровно заметил Окш.

– А ты меня не доводи! – Вожжи ослабли, и лошадь перешла с рысцы на более привычный для нее неторопливый шаг. – Я, между прочим, благодаря тебе столько горя хватила… Будешь спорить, что это я тебя спасла от мамаши?

– Нет, не буду, – ответил Окш, всячески демонстрируя свое долготерпение.

– Правильно сделаешь… Ты выкрутился, а мне вот не повезло. Лошадь ногу подломила в самый ответственный момент. Тут они на меня все и насели. Кучей на одного. Попыталась я, правда, воинам головы задурить, да где уж мне… Мамаша рядом. Ради нее они свои собственные яйца откусят… Скрутили меня арканами, как младенца пеленками, даже пальцем не пошевелить. А мамаша родная уже ко мне спешит. С кинжалом в руках. Я до этого много ласковых слов успела ей сказать, вот она и пообещала первым делом язык мне отрезать. А за ней не задержится! Что мне, по-твоему, оставалось? Где я потом такой язык достану, если вдруг жива останусь? У людей, как лопата, у зверей, как терка…

– Ты про змей забыла, – не удержался Окш.

– Спасибо, напомнил… Вот я и говорю тогда мамаше, что имею для нее очень интересную новость. Она ведь, между прочим, любопытная до ужаса. Баба есть баба, хоть и максар. Ладно, говорит, выкладывай свою новость. Сохраню твой язык на краткое время. Но поскольку удержаться не могу, хоть уши твои отрежу… И тут же отчикала их, стерва! Хорошо еще, что собак поблизости не было, а то бы им скормила.

– Подожди, – прервал ее Окш. – Что-то я не понимаю. Ты же сама недавно говорила, что железо не может причинить вред максару.

– Это смотря какое железо. А главное, в чьих руках оно находится. Сталь, выдерживающую попадание стрелы, максар способен пробить пальцем.

– Ладно, рассказывай дальше…

– Ну, я этих издевательств, конечно, стерпеть не смогла и давай ей про тебя рассказывать.

– Про меня? – Окш, забыв о боли в ногах, чуть не подскочил на телеге.

– А что мне оставалось делать? – возмутилась в ответ Рагна. – Помирать в расцвете лет? Чем бы еще я смогла ее отвлечь в тот момент?

– Пр-р-редательница! – Окш попытался вложить в это слово все свое презрение. Но Рагне такие упреки были как с гуся вода. Если даже человек ради собственного благополучия готов заплатить любую цену, то про максара, плевавшего на чужую жизнь, и говорить нечего. Как ни в чем не бывало, она продолжала свой рассказ:

– Начала я сразу про клинок. Знаю, что это ее больное место. Так и так, говорю, есть возможность вернуть твоему оружию прежнюю силу. Встретила я недавно парнишку-максара. Полукровку. Он даже про свое предназначение ничего не знает. Прожил всю жизнь среди жестянщиков и многому от них научился. Например, печь булочки. А до этого, между прочим, был посвящен в тайну клинков. Запросто собирал и разбирал их. А когда Карглак сжег оружейную мастерскую и утопил всех мастеров в расплавленном железе, он сумел спастись. Сейчас скрывается от прислужников Карглака, которые повсюду его разыскивают. Если бы не это, он уже давно создал бы действующий клинок… Сначала она мне, похоже, не поверила. Но задумалась. Даже до такой дуры дошло, что сама я это все придумать не могла. Потом проверять меня стала. Подробности выспрашивать. Приметами твоими поинтересовалась…

– И ты их ей описала? – ужаснулся Окш.

– Описала. Но только прежние. Про новые – ни гу-гу! Говорю так и так: на жестянщика не похож, длинный, костлявый, светленький, глаза серые, левая рука с детства не действует, покалечена. Вижу по мамаше, чем-то мой рассказ ее сильно задел. Повертела кинжал и обратно в ножны сунула. Это уже хороший признак! Интересуется, какие еще у тебя приметы имеются. Родинки на теле, например. А я сдуру отвечаю, что не имею привычки, как некоторые, с первым встречным голяком валяться. Опять меня язык подвел. Но она на это даже внимания не обратила… Зубами скрежещет, бормочет что-то себе под нос. Похоже, она о тебе уже слышала… Отродьем назвала…

– Тебя?

– Нет, тебя! Проклятое отродье Клайнора, дескать…

– А кто такой Клайнор?

– Да какая тебе разница! Сейчас все так ругаются. То же самое, что отродье дьявола, например.

– А что было потом? – Рассказ девчонки не на шутку заинтересовал Окша.

– Потом меня, связанную, привезли в замок и посадили в колодки, чтоб не сбежала. Я уже до того обнаглела, что про свои уши напомнила. Представь себе, мамаша даже спорить не стала. Пришила их мне незамедлительно, хотя и наспех. Одно до сих пор чешется. Я так поняла, не до меня ей стало. Очень ее история про губошлепа-максара взволновала. Можешь гордиться. Потом она куда-то уехала. Ключи от темницы, разумеется, с собой взяла. Никому не доверила. Кормили меня до отвала, но еду подавали на кончике пики через дырку в стене. Потом вдруг заявляется она ко мне, лыбится, как крокодил на ягненка, и начинает исподволь обрабатывать. Ах, мы все же мать и дочь! Ах, мы наделали столько ошибок! Ах, что нам мешает жить в любви и согласии! Я бы ей, конечно, ответила, курве старой, что именно нам мешает, да колодки как-то не вдохновляли на откровенность… Только поддакиваю ей и соглашаюсь. Короче, настоящее представление! Дуэт двух лицемеров. Свидание тарантула со скорпионом. Поохали мы, значит, поахали, а потом она мне напрямую говорит: если найдешь того мальчишку, я тебе прошлые грешки прощу, а заодно и все будущие на полжизни вперед. Я, конечно, соглашаюсь. А что мне остается? Снимай, говорю, колодки, и будет тебе этот мальчишка к обеду, ну в крайнем случае к ужину. Пообещать ведь ничего не стоит. Мне, главное, на свободу вырваться. Только ведь, думаю, она так дешево не купится. Интриганка та еще! Себе самой не верит, не то что другим. Но, странное дело, она вдруг на мои условия соглашается. Хорошо, говорит, сейчас небольшой пир в честь примирения закатим, и ступай на все четыре стороны. Тут уже я заволновалась. Чую – подвох какой-то. Интересуюсь, что будет, если мальчишка добровольно идти откажется. Он ведь максар, его так просто не уломаешь… Приманить надо, отвечает мамаша. А чем, твоим золотом или моим юным телом? Золота ты, знаю наперед, пожалеешь, а собой я отродясь не торговала и впредь не собираюсь. Знаешь, что она мне ответила?