Новая Инквизиция IV - Михаил Злобин Страница 40

—Не все так просто, Третий,— тихо произнес Секирин, немигающим взглядом смотря на медленно сгорающее тело.— Комплекс, где держат саркофаг Черного мора, это настоящая крепость. Подземный лабиринт из бетона и стали, в котором по нажатию тревожной кнопки опустятся сотни герметичных переборок и хлынет пламя. Добавь к этому аварийные источники питания и автоматику, следящую за каждым движением в помещениях объекта. Это неприступная цитадель, куда проникнуть очень нелегко.

—Но все-таки возможно?— прищурился Изюм.— Что-то мне подсказывает, что ты без особого труда сможешь туда пробиться.

—Смогу,— спокойно кивнул Секирин.— Причем, десятками способов. Вот только плата за каждый из них будет такая, что катастрофы Москвы, Рима иНеаполя покажутся просто легким недоразумением. Но даже не это самое страшное. Существует немалая вероятность, что с поводка сорвется тот, кого вы привыкли звать Аидом. А сучетом тех знаний, которые я обрел, еще неизвестно, кто погубит человечество быстрее, я или Древний.

Макс слушал вроде бы вполне логичные умозаключения Секирина, но почему-то не мог их безоговорочно принять. И это было странно, поскольку остальное повествование бывшего медиума не вызывало никаких сомнений у ветерана. Что-то неуловимо царапало интуицию бойца, но что именно, он затруднялся сказать.

Неужели Сергей что-то недоговаривает? Сомневается? Не хочет менять статус-кво? Не желает признавать или признаваться? Быть может, Аид просто нарисовал себе благую цель в виде Черного мора, которого он якобы охраняет от поползновений остальных одаренных? Может, это один из немногих факторов, который все еще придает вкус и смысл жизни Секирина, наряду с его семьей? Эх, блин, хрен бы знал. Но, надо полагать, разобраться во всем этом придется. Поскольку, узнав о том, что ему поведал первый инфестат современности, Макс больше не сможет спокойно спать. Какой там сон, когда на планете существует целых две бомбы с отсроченным подрывом, способные стереть с лица земли все живое?!

—Well done.— замогильный бесчувственный голос Секирина выдернул Изюма из размышлений.— Теперь дело за малым…

Аид докрутил газовый вентиль до упора и огонь в клети постепенно сошел на нет. Виноградов увидел, что пока они разговаривали, тело одаренного превратилось в обугленные головешки, среди которых только отдаленно узнавались очертания некоторых крупных костей.

Еще раз оценив состояние останков, Сергей удовлетворенно кивнул, после чего принялся дотошно сметать их вподставленный пакет из толстенного целлофана, который оторвал от огромного рулона в углу. Он старался не пропускать даже крупицы черной пыли, периодически овевая некроэфиром место сожжения.

После того, как с металлической клети оказался счищен весь биоматериал, Аид подошел к какому-то агрегату, тщательно расправил пакет и заложил его внутрь.

—Это промышленный вакууматор,— пояснил Сергей, заметив заинтересованный взгляд Макса.— К сожалению, не каждого прошедшего перерождение инфестата удается окончательно упокоить. У большинства из них дар уже окреп настолько, что его невозможно изгнать из нашего мира. Даже после сожжения носителя он сохраняет способность поглощать крохи некроэфира, испускаемые всякой мелкой живностью. Жучками, червячками и прочими букашками. Полгода-год, и унего уже хватит сил чтобы умертвить какого-нибудь крота или полевку. Запах гнили привлечет падальщиков. Их трупы — еще более крупного зверя. А там, глядишь, и случайный человек забредет. Поэтому остается единственное слабое место — разум самого носителя. Нужно отгородить инфестата от внешнего мира, чтоб он несмог получить ни капли энергии. Постепенно ломка сделает свое дело, и сознание некроманта угаснет. Так, погоди минутку…

Аид запустил аппарат, и подземелье заполнилось громким гудением. Машина быстро высосала весь воздух из пакета и запаяла его верхнюю часть. По итогу из целого человека получился скромный такой кулёк, объемом чуть больше трехлитровой банки. Но иэто оказался еще не конец процедуры…

После всех проделанных манипуляций, Секирин покопался в далеком ящике и извлек оттуда толстую пластиковую шестиугольную капсулу с откручивающейся крышкой. Скрутив и запихав внутрь пакет с прахом, Аид нанес какое-то вещество на резьбу, плотно завинтил две половинки емкости и слегка потряс.

—Ну вот теперь можно сдавать на хранение,— попытался пошутить Секирин, однако Изюм не улыбнулся даже из вежливости.

Поняв, что его искрометный юмор не был оценен, Аид что-то буркнул себе под нос и вышел из комнаты. Виноградов подался следом, и вскоре бывший медиум привел его в соседнее помещение, где лежали десятки и сотни таких шестиугольных капсул. Они оказались сложены от пола и допотолка, сплошняком закрывая уходящие вдаль стены.

—Ну нихрена себе, пчелиные соты!— выдохнул спецназовец, понимая, что внутри каждой этой штуковины запечатаны чьи-то обугленные останки.— Сколько их здесь?

—Что-то около двух тысяч,— выдал Сергей, ненадолго задумавшись.— Я, честно, не особо считал. Это сейчас инфестаты редко доходят до источника зова. А раньше, когда работали нелегальные каналы картелей, бывало, и пополдесятка каждый день отлавливали.

—И что ты сэтим колумбарием будешь делать?

—Да вот уже который год не могу решить,— посетовал собеседник.— То лидо жерла действующего вулкана прокатиться, то лив отложениях мертвого солевого озера захоронить, то ливообще в зыбучих песках утопить…

—Блин, и все-то ты продумал,— уважительно качнул головой Макс, признавая, что такой способ захоронения инфестата имеет чуть ли нестопроцентную эффективность.— Так иДревнего может по той же схеме упаковать?

—Для начала до него нужно добраться,— как-то уж слишком пессимистично отозвался Аид.

И поэтому ответу Изюм только сильнее убедился — Секирин что-то темнит. Но вот почему? Это предстояло еще выяснить…