Делай, что можешь - Марик Лернер Страница 40

– Это ж больно!

– Если упражняться ежедневно, через пару месяцев сумеешь сидеть не хуже, а через годик начнешь находить удовольствие в такой позе.

Мне в той жизни понадобилось три месяца, чтобы перестать раскачиваться и научиться правильно складывать ноги. Здесь пошло веселее. Уже многое умел теоретически и знал, к чему стремлюсь. Медитировать не так просто, как представляется, глядя со стороны. Человек не способен сидеть неподвижно долго. Медитировать – значит сидеть молча в правильной позе и сосредоточиться на каком-то предмете, не важно – каком. Тут дело не в Будде или пупке, вещь может быть любой.

– А зачем? Почему не устроиться нормально на стуле, если уж очень важно смотреть в одну точку. Отринь лишние мысли, – определенно ехидство, – и получишь тот же результат.

Проще сказать. Медитировать в одиночку, особенно новичку, почти невозможно. В первую очередь из-за неудобной позы. Тело болит жутко уже через несколько минут. Куда там сосредоточиться! Со временем привыкаешь, именно в этом и смысл. Приспособиться и в любом неудобном месте входить в нужное состояние. Но когда занятия в группе, все проходит легче. Смотришь на соседа и думаешь: «Если он способен, почему я не смогу? Должно получиться, немного терпения». А он, в свою очередь, думает так же о тебе. Это понимаешь уже задним числом. А в тот момент ради желания не оказаться хуже, на одной гордости добиваешься невозможного.

– На самом деле сидеть можно в любой позе, но чтоб правильно сосредоточиться, дух должен пребывать в равновесии, а для этого должно пребывать в равновесии тело. В данной позе ты достигаешь безмятежности, так как ничего более не случится. Твоя душа успокоится, дыхание станет ровным, поток мыслей прервется. Когда держишь голову и спину прямо, все нервные центры в твоем теле работают правильно.

– Откуда ты знаешь?!

Ну да, попробуй объяснить.

– Я ж вижу, как идет в теле правильный процесс, – максимально убедительно заявляю, ожидая напоминания, что сам говорил, на других проще, а себя лечить трудно. Можно, но сложно. – Конечно, поначалу неприятно. Чтоб достигнуть чего-то, человек должен преодолевать трудности. Это как со спортсменами. Без усталости нет развития и перехода на следующую ступеньку. Тренируются много и тяжело, зато на соревнованиях выкладываются до конца. Если не пытаешься осилить барьер, рано или поздно, пребывая в иллюзии о приятности существования, столкнешься с неудачей.

Она сказала иное:

– Неужели нельзя без страданий…

– О, – обрадованно киваю. – В самую суть смотришь. Жизнь человеческая всегда страдания. Даже радость, счастье и прочие приятные чувства разновидности страдания. Они пройдут.

– Если жизнь – страдание, а смерть с каждым днем все ближе, зачем мы живем?

Умная девочка, даже приятно. С ходу в основной постулат.

– Так жизнь всегда из тьмы и света. Сегодня хорошо, завтра плохо. Даже Господь, – чуть не произнес «ваш», – терпит сатану, соблазняющего души людские. Потому что если все замечательно, то зачем человеку чего-то хотеть, в том числе и добра?

Кстати говоря, поэтому ее представление о рае удивляет. Вечность сидеть и гимны петь, прославляющие Всевышнего. Лучше б дал возможность вернуться на Землю и людям помогать совершенствоваться. На Востоке люди мудрее, не зря многие и сейчас практики изучают. А тут покаялся и – на тебе дорогу вверх без малейших трудностей.

– И как найти верный путь? – спросила после длинной паузы.

– Надо просто доверять своему сердцу.

Катя тяжко вздохнула и села на кровати почти в правильной позе.

– Для начала, – подсказываю, – пройди комплекс гимнастики, как я показывал.

– Вот это мне нравится гораздо больше, – энергично наклоняясь, сказала. – Знаешь, я стала гораздо выносливее от твоих упражнений.

Плохому не учу, хотелось сказать. Подрастешь, сама научишься. Но тут меня всерьез пробило всплывшее из глубины памяти воспоминание. Я не первый раз видел ее практически голой. Груди там пока не наблюдается, женский вариант кальсон она не снимает перед сном и меня совсем не стесняется. Странно, наверное, случись бы иначе. Очень долго для нее был братиком, которому нужно вытирать нос и водить за руку, а то шума может испугаться. Так что видел неоднократно прежде, и лишь сейчас нечто сложилось в элементарный ответ на так долго не дававшую покоя загадку. Родинка на пояснице в виде почти правильной пятиконечной звездочки была у моей прабабки, угнанной из СССР на работы в Германию, да так и оставшейся в фатерланде навсегда. Мать смеялась, рассказывая. Гроссмуттер очень стеснялась отметины. Ее будто коммунисты заклеймили, а в те времена не лучшая рекомендация. И звали Кэтрин. Точной даты рождения не помню, только год приблизительно. Неужели это моя родная прабабка? Тогда все совсем иначе смотрится с попаданием в Николку и неудачей задуманного. Идея-то правильная, однако исключительно в кровного родственника можно. А в моем мире брат у нее помер при рождении. Точно помню. Все миры связаны?

– Ты чего? – спросила с испугом Катя, не иначе в лице изменился.

– Да нет, – машинально возражаю, – все нормально. Идея интересная пришла. Ты работай, как положено. Не сачкуй. Самой же лучше будет. Мнемоника с эвристикой помогли? Это тоже улучает сосредоточенность и выносливость.

Ну, догадался, и что изменилось? Продолжаем прежнюю программу. Представил настоящий зал для медитаций с богиней таланта, стоящей с мечом в руке для отсечения лишних мыслей. Сам придумал некогда, никто не подсказывал. Это всегда помогало, как любой «ключ».

Сделать конденсатор совсем не такое простое дело, как кажется по объяснениям. Без определенного опыта мучиться приходится долго, а частенько результат паршивый. При помощи Ци из нескольких металлов и глины изготовляется множество тончайших пластинок. Смотреть, естественно, приходится через специальную водяную линзу, и важно четко соблюдать размер и температурный режим. От итогового количества слоев зависит объем сохраняемой энергии. Спрессовав полный максимальный набор, снова обжигать полученный слиточек при четко выдержанной температуре.

К сожалению, конденсатор имеет ограничения, максимальный размер – с кусочек сахара, иначе возможны неконтролируемые пробои и утечка. Последнее элементарно опасно возгоранием и дырками в теле. Здесь явно некая математическая зависимость, однако знаний не хватает. Точнее, их ни у кого не имелось, а соваться к ученым боялся. Можно свернуть в маленький комок пленку размером с газетный лист и невозможно при этом сохранить ее однородной. Выгоднее работать с более мелкими образцами, зато и труднее чисто по затратам.

Дело не в высокой стоимости. Проблема в отсутствии возможности работать открыто. Подобные открытия я держал при себе. Достаточно имел и без этого проблем из-за секретности, и когда начал свой личный проект, перестал делиться с обществом окончательно. Еще не хватало получить куратора и отвечать на сомнительные вопросы. Солнцепоклонников перевоспитывали тюрьмой и сильно сомнительными препаратами. Мой прежний учитель овощем не стал, однако нынче благостный и разучился думать. Повторять его судьбу очень не хотелось, а остановиться уже не мог. Да и не хотел.