Кровь Олимпа - Рик Риордан Страница 40

– Точно.

Пайпер немного расслабилась. Может, потому-то ее отец с дедом и любили рассказывать истории? Даже о самых жутких вещах говорить намного проще, если представить всё так, словно они произошли с парой охотников чероки много сотен лет назад. Берешь проблему и делаешь из нее развлечение. Может, именно поэтому ее отец стал актером.

– Ну вот, одному из охотников нельзя было есть мясо оленя, а другому – мясо белки.

– Почему?

– Откуда же я знаю? Некоторые табу чероки накладывали на всю жизнь и на всех людей, например запрет убивать орлов, – она похлопала по татуировке на руке Джейсона. – Каждый считал, что это принесет неудачу. А иногда на некоторых чероки накладывали индивидуальные табу, может, для того, чтобы очиститься душой, или они просто узнали, что табу важны, – внимательно прислушиваясь к духам мира или каким-то другим способом они прислушивались к своей интуиции.

– Ладно, – неуверенно кивнул Джейсон. – Так что же случилось с теми двумя охотниками?

– Они целый день охотились в лесу, но из всей дичи им попадались только белки. Вечером они устроились на ночлег, и охотник, который мог есть мясо белки, стал готовить себе ужин на огне.

– Ням-ням.

– Вот еще одна причина, по которой я стала вегетарианкой. Тем временем второй охотник, который не мог есть мясо белок, умирал от голода. Он сидел, держась за живот, пока его друг ел. В конце концов первый охотник почувствовал себя виноватым.

«Давай-ка, – сказал он. – Поешь».

Второй охотник не поддавался.

«Для меня это табу, – ответил он. – Если нарушу его, попаду в большую беду. Вдруг я превращусь в змею или в другого зверя?»

Первый охотник засмеялся:

«Откуда у тебя такие безумные мысли? Ничего с тобой не случится. А с завтрашнего дня можешь опять воздерживаться от мяса белок».

Второй охотник знал, что не должен этого делать, но поел.

Джейсон водил пальцем по костяшкам ее пальцев, и это мешало Пайпер сосредоточиться.

– А что случилось потом?

– Ночью второй охотник проснулся, вопя от боли. Первый подбежал посмотреть, что случилось, отбросил шкуру, под которой спал его друг, и увидел, что ноги у того срослись вместе, превратившись в чешуйчатый хвост. У него на глазах всё тело его друга покрылось змеиной кожей. Бедняга рыдал, просил прощения у духов и кричал от страха, но поделать ничего не смог. Первый охотник оставался рядом и старался его утешить, пока бедолага полностью не превратился в змею и не уполз в лес. Конец.

– Обожаю истории индейцев чероки, – вздохнул Джейсон. – Они так поднимают настроение.

– Ага, точно.

– Стало быть, парень превратился в змею. И какая у этой сказки мораль? Фрэнк всё это время втихаря лопает белок?

Пайпер рассмеялась – какое приятное чувство!

– Нет, балда. Эта сказка учит нас доверять своим инстинктам. Кто-то спокойно может есть мясо белок, а для кого-то это табу. Второй охотник знал, что у него внутри притаился дух змеи, который только и ждал случая вырваться наружу. Он знал, что нельзя кормить этого злого духа беличьим мясом, и всё равно накормил.

– Значит… мне тоже нельзя есть белок.

Пайпер с облегчением увидела в глазах Джейсона веселый блеск. И вспомнила, как Хейзел призналась ей несколько дней назад: «Мне кажется, Джейсон – ключевая фигура в планах Геры. С него всё началось, им всё и закончится».

– Мораль сей басни, Джейсон Грейс, в том, – Пайпер толкнула его в грудь, – что ты отлично знаком со своими злыми духами и прилагаешь все усилия, чтобы их не кормить. Ты обладаешь отличной интуицией и умеешь ей следовать. Пусть у тебя есть свои недостатки, но ты по-настоящему хороший человек, который старается поступать правильно. Так что и думать не смей сдаваться.

Джейсон нахмурился:

– Постой. У меня есть недостатки?

Пайпер возвела глаза к потолку:

– Иди сюда.

Она уже хотела его поцеловать, как вдруг раздался стук в дверь и в каюту заглянул Лео:

– О, да у вас тут вечеринка! А меня почему не пригласили?

Джейсон кашлянул:

– Привет, Лео. В чем дело?

– Да так, ерунда, – юноша поднял вверх указательный палец. – Как обычно, надоедливые вентусы пытаются разрушить корабль. Так ты готов заступить на дежурство?

– Ага, – Джейсон наклонился вперед и поцеловал Пайпер. – Спасибо. И не беспокойся, я хороший.

– Это, типа, тоже мораль сказки.

Юноши ушли, а Пайпер откинулась на украшенную изображениями пегасов подушку и стала смотреть на созвездия, которые лампа проецировала на потолок. Казалось, она ни за что не уснет, но целый день драк с чудовищами на жаре дал о себе знать. В конце концов Пайпер закрыла глаза и погрузилась в объятия кошмара.

Акрополь.

Пайпер никогда там не бывала, но видела на картинках и поэтому узнала – древняя крепость на вершине холма, почти такого же внушительного, как мыс Гибралтар. Метрах в ста двадцати над спящими беспорядочно застроенными Афинами на отвесных утесах возвышались сложенные из известняка стены. На вершине тут и там темнели развалины храмов и поблескивали в лунном свете современные грузоподъемные краны.

Во сне Пайпер пролетела над Парфеноном – древним храмом Афины; с левой стороны его оплетали металлические леса.

Похоже, смертные уже какое-то время не появляются на Акрополе – возможно, из-за финансовых проблем Греции, а может, слуги Геи нашли способ держать туристов и рабочих подальше отсюда.

Пайпер увидела центр храма. Внутри собралось столько гигантов, что издалека казалось, будто там проходит вечеринка с коктейлями для деревьев секвойя. Некоторых Пайпер узнала: ужасные близнецы из Рима, От и Эфиальт, нарядившиеся в похожие робы строительных рабочих; Полибот, выглядевший в точности так, как его описал Перси, – с его дредов капал яд, а нагрудник имел форму нескольких голов чудовищ с открытыми ртами, требующими еды; а худший из всех – Энкелад, гигант, похитивший отца Пайпер. Доспехи украшены знаками огня, в волосы вплетены кости. Копье размером с корабельную мачту горит пурпурным огнем.

Пайпер слышала, что каждый гигант был рожден для того, чтобы противостоять определенному богу, однако в Пантеоне собралось больше двенадцати гигантов. Дочь Афродиты насчитала минимум двадцать, под ногами у них – словно для того, чтобы закрепить эффект устрашения, – кишели чудовища поменьше: циклопы, великаны-людоеды, шестирукие землерожденные и змееногие драконицы.

В центре храма стоял импровизированный трон, собранный из покореженных строительных лесов и каменных блоков, явно надерганных из разных частей развалин.

Пока Пайпер разглядывала пустой трон, с другой стороны холма на Акрополь, неуклюже ступая, поднялся еще один гигант. Он был одет в огромный спортивный костюм из велюра, на шее висели золотые цепи, свои темные волосы он, видимо, вообще никогда не мыл – словом, походил на гангстера девяти метров роста (если только у гангстеров бывают драконьи лапы вместо ног и обгорелая оранжевая кожа). Гигант-мафиози подбежал к Парфенону, вперевалку прошел внутрь, по пути расплющив несколько землерожденных. У подножия трона он остановился, тяжело отдуваясь.