Снова дембель - Николай Нестеров Страница 40

Пристроившись рядом, сделал вид, что наслаждаюсь творчеством молодых проходимцев.

– Хорошо поют, – мысленно я попросил прощения у своего школьного учителя пения за такое кощунство. – Жалко, арестовали их. Больше не будет таких прекрасных песен.

– Как это? Кто сказал? Откуда знаешь? – десятки возмущенных запросов обрушились на меня, словно цунами на саудовских шейхов посреди пустыни.

– Дык это… В «Московском комсомольце» статья была. ОБХСС за них взялись. Андрей Разин, тот который всем врал, что он племянник Горбачева, попался на том, что у него шесть коллективов с одним названием «Ласковый май» по стране катаются, концерты дают.

– Не может быть, – дружно выдохнули армейские поклонники группы. – Как может сразу шесть групп быть?

– Так он же запретил фотографировать на концертах. Поэтому никто точно не знает, как выглядит коллектив группы, – развеселился я. – Петь им не надо, под фонограмму рты открывать – талант не нужен!

В общем, прошелся асфальтовым катком по их нежным ранимым душам. Представляю, какой шок они тут все испытывают – наивные дети гор, лишь снаружи угрюмые и страшные.

Но разрушение их музыкальных иллюзий не главная моя задача на сегодня. Пристроившись на перилах рядом с Магомедом, угостил его сигареткой и завел разговор о музыкальных тенденциях советской эстрады. С легким уклоном в кавказскую тематику. Здесь такое явление отсутствует в принципе, поэтому можно нести все что угодно, не опасаясь разоблачения.

В результате у меня появился виртуальный знакомый из Владикавказа (из Ингушетии и Дагестана я решил поэтов не извлекать, во избежание палева), который пишет замечательные песни и скоро выйдет на всесоюзный уровень.

Щедрым жестом я приписал ему авторство нашей новой строевой песни про границу, ее здесь очень любят и уважают, правда боюсь, что через месяц так же резко возненавидят – слишком часто в последнее время исполняют на плацу.

И забросил наживку, сообщив, что есть два стопроцентных шлягера, которые скоро будет петь вся страна: «Лада седан – цвет баклажан» и «Черные глаза» от Муру.

Народ сильно заинтересовался, и меня начали просить озвучить хотя бы пару фрагментов. Что я и проделал. Восхищение превысило все мыслимые пределы.

«Чем выше горы, тем круче шестеры!» – убило наповал. Здесь личный автомобиль – невероятная роскошь, и поэтому образ получается очень сильным.

Следует отметить, что Кавказ и Закавказье весьма сильно отличаются по уровню доходов, хотя, казалось бы, одним миром мазаны, и на карте их с трудом находят даже отличники по географии.

Так вот, кавказские республики, которые в составе РСФСР, живут очень бедно, даже в сравнении с каким-нибудь саратовским захолустьем.

И наоборот, союзные республики, такие как Азербайджан, Армения и Грузия, живут в целом в разы лучше, чем граждане российской глубинки. Вот такой парадокс. И если в Дагестане личный автомобиль встречается только у больших начальников или цеховиков, то в Тбилиси подарить ГАЗ-24 вместе с правами на выпускной сыну – вполне обычное явление. «Волга» же стоит от 15 тысяч рублей на черном рынке (другого способа купить ее нет).

Опять же, средний уровень – очень абстрактное понятие. Сельские жители и там и там живут в жуткой нищете, зато любой начальник – почти олигарх локального размера.

Впрочем, я отвлекся. С Магомедом договорились по бартерной схеме. Он помогает мне с ремонтом, я записываю ему две песни на кассету. Плюс смутные обещания свести его с гениальным поэтом-песенником после дембеля. Единственное, что мне не понравилось, непонятным образом тут же рядом оказался рядовой Евлоев, хотя изначально его не наблюдалось в ближайших окрестностях. И этот прохиндей тут же начал грузить Магу на предмет будущего использования кассеты в коммерческих целях.

На ходу подметки рвут! Вроде и не собирался заниматься музыкальным бизнесом, но халявщиков никогда не любил. Впрочем, будущий ингушский продюсер позже подошел ко мне и начал втулять про уважение, которое он испытывает, и удачное совместное будущее, которое он видит.

Вопрос, кто нам даст магнитофон и за какие заслуги, оставили на будущее.

– Веретенки нет. Вообще нет. Даже Сидоренко не смог достать, – обрадовал меня новой проблемой Жека.

«Веретенка» – это специальное масло для гидроусилителя руля, небольшой компрессор, с приводом от двигателя, который помогает проворачивать баранку. В прошлом я пару раз ездил на старом ЗИЛ-151 без усилителя – поездка напоминает занятие культуриста по прокачке бицепсов и трицепсов в усиленном режиме.

Почему-то «веретенное масло» всегда в нашей части было дефицитом, и поставлялось его мало или воровалось много – точно не упомню уже.

Пришлось устранять проблему старым варварским способом: смешал литр солярки с литром обычного моторного масла. Такой эрцаз быстро убивает внутренности гидроусилителя, но пару месяцев должен протянуть.

– Меня за такое непотребство с работы уволили, за злостную порчу государственного имущества, – прокомментировал крановой мои злостные манипуляции.

– Не путай армию и гражданку. То, что на свободе – зло и вредительство, в наших условиях – единственное спасение. Найти компрессор на замену проще, чем масло для него. Убитой техники – полгаража.

Остатки адской смеси я слил в бутылку и заткнул тряпкой, получилось очень похоже на «коктейль Молотова». Масло подтекает в нескольких местах, и его придется постоянно добавлять.