Звездолеты погибшей империи - Сергей Ястребов Страница 4

Вин переключил связь на режим «всем командирам кораблей» и взял микрофон.

— Флот, маневр «Зеркало». Повторяю: «Зеркало». Во имя Кали, — он для верности закончил приказ фразой, обычно заменявшей в таком бою пожелание удачи. А потом выключил микрофон и откинулся в кресле. Теперь лучше было не вмешиваться.

— Что они делают?!

Андроник Вардан быстро крутил верньер объемной настройки — плоская картинка нужной информации о положении кораблей противника больше не давала. Теперь они отошли довольно далеко и там строились… Господи, неужели вогнутой полусферой? Конечно, полусфера из шести кораблей — это очень условно… но сомнений у Андроника не было.

Было непонимание.

— Самый ближний из них — в двадцати четырех лигах от нашего крайнего корабля, — сообщил Георгий. — От «Диоклеи» то есть. На такой дистанции даже мы не факт, что пробьем чью–нибудь защиту, а при их вооружении… Ничего не понимаю. Если они хотят в нас стрелять, им бы надо было расположиться раз в пять ближе.

Андроник кивнул. Все это он прекрасно знал и сам… только вот в идиотизм гондванского командующего он не верил.

В следующую секунду корабли противника открыли огонь — все одновременно. В «Диоклею», оказавшуюся будто в фокусе огромного вогнутого зеркала, уперлось сразу шесть гразерных лучей.

Андроник знал, что силовое поле «Диоклеи» им не пробить. Это невозможно физически, и плотность огня тут ничего не решает; с таким же успехом можно пытаться, например, пробить броню танка, стреляя по нему сразу из десяти винтовок. Неужели это такой отвлекающий маневр? Если не отдать другой команды, «Диоклея» сейчас начнет разворачиваться, чтобы ответить нахалам своим главным калибром. Главным его, конечно, называют по привычке, другого–то на линкорах и нет… но тому, в кого попали, это уже неважно. А она попадет. Наверняка. Несмотря на расстояние.

Рядом с иконкой «Диоклеи» на экране загорелось маленькое подобие циферблата. Это означало, что она начала поворот. Красная ось на «циферблате» смещалась по часовой стрелке.

— Медленно… — тихо простонал Георгий.

Андроник ничего не ответил. Медленно, конечно, как же еще… У стальной громадины длиной почти в километр инерция — чудовищная. Ее поворот нельзя ускорить никакой силой. И то, что гондванские корабли в полтора раза меньше, дает им в смысле маневренности большое преимущество. Но как все–таки они его собираются использовать?..

Между тем «Диоклея» не стала дожидаться полного поворота. Все вооружение современного линкора, как правило, состоит из десяти орудий одинаковой мощности («одного калибра», как говорят профессионалы). Восемь из них находятся в корпусе и бьют через порты в носовом срезе. И еще два расположены во вращающихся башнях — носовой и кормовой. Вот эти два орудия «Диоклея» и привела в действие. От изображавшей ее иконки к строю противника направились два желтых луча.

А потом «Диоклея» взорвалась.

Контр–адмирал Вин Уайт щелкнул секундомером. Да, расчет подтвердился. Он старался не выдать своих чувств. Никаких других действий, кроме как сидеть в кресле и изображать равнодушие, от него сейчас не требовалось. Он мог бы включить микрофон и сказать всего два слова: «Перенос цели», но он знал, что это совершенно бессмысленно. Диспозиция была разработана подробнейшая; то, что надо сделать, наверняка уже делается.

…Уже.

Лучи уперлись в следующую цель — линкор «Паристрион».

Фрегаттен–капитан Георгий Навпактос, грубо нарушая устав, схватил микрофон эскадренной связи и сказал — почти крикнул:

— Говорит «Фессалия»! «Паристрион» — полный вперед! Никаких поворотов! Главная скорость!

Андроник вежливо взял у него микрофон и сказал:

— Здесь флагман. Предыдущий приказ подтверждаю. «Никополь» — скорость три четверти глaвной, носовое и кормовое орудия к бою. «Пафлагония» — скорость две трети главной. Носовое и кормовое орудия к бою. Стрелять, как только откроется горизонт.

…Что произошло? Что, черт побери, произошло?! Этот вопрос горел, как свежий ожог, но ответа искать не стоило: участок мозга, занимающийся решением загадок, был пока просто выключен. Потом все придет — и вопросы, и ответы, и память… и боль…

Он с облегчением увидел, что к строю противника протянулись четыре лучевые нитки. Четыре — это, конечно, не восемнадцать, и расстояние великовато, но… но…

Но и корабли противника двигались. Они смещались во всех трех плоскостях, сбивая артиллеристам прицелы и — главное — умудряясь все время удерживать «Паристрион» в фокусе «зеркала», несмотря на его быстрое движение. Огонь по нему не прекращался ни на секунду.

Вот это балет, успел подумать Андроник.

А потом вокруг треугольной иконки вспыхнул алый кружок, и по экрану поплыли буквы: ПАРИСТРИОН, подчеркнутые сплошной чертой. Это означало, что корабль перестал быть боевой единицей. Попросту говоря — что его больше не существует.

Еще две тысячи человек, подумал Вин.

Был бы верующим — не замолил бы.

Но выбора уже нет. Ни у меня, ни у них.

Корабли Уайта, в том числе и его флагман, на борту которого он сейчас сидел сложа руки, уже перенесли огонь на следующую цель. «Никополь».

В жизни Андроника Вардана не было ничего страшнее этих минут. Смотреть, как противник один за другим расстреливает твои корабли, и ничего — ничего! — не иметь возможности сделать…

Впрочем, кое–что он сделать может.

Например, застрелиться.

«Никополь» взорвался после двух минут обстрела. Гондванские корабли продолжали удерживать свое построение, стремительно внутри него маневрируя; ни один из них, кажется, так и не был задет.

Андроник с трудом нащупал микрофон — рука казалась чужой.

— «Пафлагония»! Переходите в сверхсветовой режим! Уходите любой ценой!

Движение предпоследнего желтого треугольника на экране заметно изменилось. Корабль, идущий на сверхсвете, не может участвовать в бою, но и сам неуязвим ни для кого извне. Совершить такой маневр без приказа означает дезертирство. К сожалению, переход с досветового режима в сверхсветовой нельзя произвести мгновенно. Движение «Пафлагонии» на глазах ускорялось; еще чуть–чуть — и она исчезнет с экрана. Еще чуть–чуть…

Георгий Навпактос издал рычащий звук.

Вокруг символа «Пафлагонии» вспыхнул кружок, но не красный, а синий. И тут же рядом возник «циферблат», ось которого стала странно колебаться. Казалось, линкор собирается описать циркуляцию.

— Попали в ходовую часть, — сказал Георгий без всякого выражения.

— «Пафлагония», ответьте флагману. «Пафлагония», ответьте флагману… — это голос связиста за пультом.

Поздно.

Почти все уже поздно.

— Разворачиваемся им навстречу, — сказал Андроник. — «Фессалия», поворот плюс сорок–ноль–ноль. Это приказ.