Опасные союзники - Алекс Орлов Страница 4

Но что скажет хозяин? Он был скор на выводы, мог и в морду заехать, если не понравится хоть слово. А охранник в морду не хотел, тем более что хозяин бил больно, до кровавой раны. Многие ходили со шрамами после такой расправы, но хорошо хоть места не лишал.

– Ты куда? – спросил охранника лакей, который был негласным первым лицом во всей обслуге.

– К хозяину с докладом.

– Что за доклад?

– Баба старая ломится, говорит, что хозяину эта встреча очень нужна.

Охранник развел руками, следя за реакцией лакея. Тот служил здесь лет тридцать и знал о жизни хозяина много такого, о чем охранники и не догадывались.

– Может, полюбовница старая? – произнес лакей и почесал в затылке.

– Это ты у меня спрашиваешь?

– Это я у себя спрашиваю, – уточнил лакей и вздохнул. – А чего вообще говорила – как назвалась?

– Никак не назвалась. Доложи, говорит, господину Овцеру, что есть новости про Маржинскую дорогу.

– Так и сказала?

– Слово в слово.

– Охо-хо, – покачал головой лакей и поправил съехавший набок парик.

– Чего стонешь?

– А то, что у хозяина через ту дорогу много переживаний намешано…

– И чего? Может, не ходить? – забеспокоился охранник, помня о недавней участи своего коллеги, который принес хозяину «не ту новость» и был жестоко бит. Овцер его мог и вовсе затоптать, не вмешайся вовремя слуги.

– Не, ты сам иди. А то, как же без доклада?

– А может, ты доложишь?

– А я при чем? Я в комнатах служу, мне насчет ворот ничего не сказано. Но я тут постою, так что топай без боязни.

– Без боязни, – повторил охранник и, поправив шляпу, вздохнул. Затем подошел к дверям и постучал.

– Что за дела?! Кто там скребется, как крыса подвальная?! – проревел Овцер. От страха у охранника закружилась голова, в лицо пахнуло холодом, но отступать было поздно, и он вошел в присутственный апартамент хозяина.

– Доброго утра, достопочтенный господин Овцер! – произнес он и поклонился.

– И?

Овцер стоял возле полки с книгами и глядел в золоченые переплеты, негодуя на ранний визит охранника. Он уже который день был не в духе.

– Ваша милость, пришла старая женщина, к вам просится.

– Старая женщина? – удивился Овцер. Он привык к разного рода просителям, но то были в основном купцы, нуждавшиеся в приращении капитала, а тут – старая женщина.

– Что ей нужно?

– Ну, так – встретиться с вашей милостью.

– А кто она такая?

– Не сказала, ваша милость, только что-то про дорогу обмолвилась.

Овцер так посмотрел на охранника, что тому показалось, будто его пригвоздили к стене холодной пикой.

– Про какую еще дорогу? – не разжимая челюстей, проговорил Овцер и двинулся на перепуганного охранника.

– Про Маржинскую, ваша милость… Но я про нее ни слуху ни духу! Первый раз слышу!..

Овцер шагнул к нему ближе, и охранник со страху осел у стены, с ужасом взирая на широкоплечего хозяина в дорогой шелковой сорочке и красных бархатных штанах солдатского покроя.

У Овцера была короткая черная борода и жгучий взгляд, пронизывающий до костей. Сейчас он был босой – любил ходить по теплому полу и оттого казался охраннику еще более диким.

Склонившись над холопом, Овцер сжал огромные кулаки так, что щелкнули суставы, но, вспомнив досадный инцидент месячной давности, взял себя в руки и отошел к окну.

– Как она выглядит?

– Ну… это…

Охранник понял, что пронесло, однако соображал пока очень плохо.

– Ну… она это… она сухая такая… Но глаз строгий, ваша милость, очень строгий глаз!

– Хорошо, веди ее сюда.

– Су… слушаюсь… – прошептал охранник и, не сразу найдя дверь, выскочил вон. После него в комнату вошел старый лакей и застыл в выжидательной позе.

– Сапоги подай.

– Вон они, ваша милость. И носочки к ним из крученых ниточек. Чистая шерсть! – елейным голосом пропел лакей и, приблизившись, поставил пару сапог с запущенными в них носками. – Желаете, чтобы обул?

– Пошел вон.

– Слушаюсь, – пробормотал лакей и вышел спиной вперед. Дверь закрылась, и Овцер, вздохнув, принялся обуваться.