Штурман подплава. Торпеда для "попаданца" - Юрий Корчевский Страница 4

Злачных мест в небольшом городке хватало, однако с девчонками как-то сразу не заладилось. То ли потому, что день был рабочий, то ли карта так выпала…

Мужчины немного выпили, закусили.

В кафе зашел патруль из флотских. Хотя Володя и Андреев были в цивильном, а не в форме, офицер патруля внимательно посмотрел на них: выправка и короткая стрижка сразу выдавали в парнях моряков. Однако нарушений в кафе не нашли, и патруль удалился.

— Слушай, Володя, тут нам выпить не дадут. То милицейский патруль, то флотский… Пойдем в магазин, купим водочки и закуски. Посидим, поговорим у себя в комнате.

Володя идею поддержал. В кафе было шумно и накурено, музыка громыхала так, что друг друга не было слышно. Народ уже подвыпил, в углах и коридорах вспыхивали пьяные скандалы. Правда, до потасовок дело пока еще не дошло, но попозже мордобой точно случится. Сильнее напьются, станут отношения выяснять — кто круче.

Расплатившись с официанткой, офицеры по дороге зашли в магазин, купили водки и закуски. Сегодня, похоже, кутил весь город. Городишко невелик, всего 17 тысяч жителей, и большая часть населения служит во флоте или обслуживает базы. И зарплата у всех в один день.

В комнате своей за пару минут они сервировали стол. Да и что там было готовить? Консервы только открыть да с хрустом скрутить пробку с бутылки.

Разлили водку по стопкам. По праву старшего по званию и должности первым сказал тост Иван:

— Ну, лейтенант, за твое первое погружение! За нового подводника!

Чокнувшись, они выпили. Финская водочка пошла хорошо. Дороговата, правда, но своих денег она стоила.

В магазинах городка полно было финских продуктов и одежды — совсем рядом Финляндия, рукой подать. А вот не смогли финны и немцы взять наше Заполярье в годы войны. Егеря у них подготовленные были, техника соответствующего уровня, а не смогли. Потому как русский дух сильнее оказался. Зато теперь — тихая, безмолвная, ползучая оккупация. Из наших товаров в магазинах только хлеб, молоко, водка паршивая и рыба.

Понемногу, за неспешными разговорами о флоте да о жизни, они «уговорили» бутылку.

— Надо было две брать! — досадовал Иван.

— Да хватит, а то голова завтра болеть будет, — попытался его урезонить Володя.

— Завтра же выходной, спи хоть до обеда!

— Времени-то — уже двенадцать, куда идти?

— Соседи добрые всегда есть. Через комнату мичман Пафнутьев живет, схожу к нему.

Иван вышел и вскорости вернулся, держа в руке бутылку. Потряс ею:

— Во, «шило» взял!

«Шилом» на флоте назывался технический спирт. Выдавался он для ремонтных работ: протирки контактов в электрике, промывки деталей. Промывали бережно, экономя каждую каплю, потому как сэкономленный пили.

Иван щедро плеснул «шило» в стаканы. Володя понюхал. Пойло било в нос резким запахом.

— Небось из опилок делают!

— Что ты носом крутишь, как вошь на гребешке? Пей! — поторопил его Иван и первым опрокинул в себя стакан. Потом не дыша запил водой и выдохнул.

— Учись, как «шило» пить надо.

Не хотелось Володе пить эту гадость, но вроде неудобно было показаться слабаком перед старшим товарищем. Он выпил, запил водой. Желудок и пищевод обожгло.

— Закуси, а то после водочки «шило» быстро в голову ударит.

Аппетит после выпитого пришел зверский. Они съели почти всю закуску, оставив только хлеб и нетронутую банку шпрот.

— Давай за лодку! Семь футов под килем!

Выпили еще. У Володи начала кружиться голова, комната качалась.

— Э, парень, да ты совсем осоловел. Ложись-ка в койку.

Володя кое-как разделся и улегся в кровать. Не привык он в курсантах к спиртному, не понимал удовольствия в дурмане. Немного выпить за компанию — это да, можно, но не напиваться же в хлам.

Утро было тяжелым. В голове стучали даже не молотки — молоты.

Володя полежал, не открывая глаз, попытался вспомнить вчерашние события. Да, выпили они с Иваном. Но он же разделся, лег в постель на своей кровати. Тогда почему гудит электромотор? Или они на подлодку пришли?

Володя открыл глаза. Он точно в каюте, стенка плавно переходит в потолок. И лежит он не на кровати в общежитии, а на рундуке. Вот и переборка рядом, крохотный умывальник. Только каюта маленькая, тесная — не его. И воздух спертый. «Я точно на подлодке, но не на своей», — сделал Володя вывод. Ну не хотел же он «шило» пить! Наверное, вчера спьяну забрели на стоянку списанных или законсервированных подлодок. Стыдуха-то!

Володя поднялся. Его покачивало, но не от волнения на море, а после вчерашнего. Босыми ногами он подошел к зеркалу, висевшему над умывальником, и отшатнулся. На него смотрело абсолютно чужое лицо!

Володя был русым, безусым и безбородым молодым парнем 23 лет. А на него из зеркала смотрел мужчина лет тридцати пяти, брюнет, с жестким ежиком волос на голове и усиками над губой.

Володя потрогал поверхность зеркала, и пальцы его наткнулись на прохладное стекло. Значит, это не страшный сон. Может, крыша после «шила» поехала? Как говорят в народе, «белочка» пришла? Однако они и выпили не так уж и много, запоя не было. Не алкоголик он!

Володя стоял в замешательстве. Потом вымыл лицо, утерся полотенцем, потрогал лицо руками. Кончиками пальцев он ощущал щетинки усов, чувствовал прикосновения к шершавой обветренной коже. Бред какой-то! Может, все-таки сон? Он ущипнул себя за шею и вскрикнул.

Мозг не мог осознать произошедшего.

Володя посмотрел в зеркало. У отражения даже глаза были не его. У него глаза серые, а у этого типа в зеркале — карие. Кто-нибудь может объяснить, что с ним произошло?

У Володи даже голова закружилась. Он уселся на рундук и осмотрел себя. Тельняшка на нем, трусы — все то, во что вчера он был одет. Может, он впал в кому и пролежал так с десяток лет? Отпадает, потому что на нем тогда пижама больничная должна быть, а не тельник, и он на кровати в госпитальной палате должен находиться. Он же явно на подлодке. Переборки лодочные, едва заметная вибрация палубы, журчание воды в балластных цистернах. Он не мог ошибиться!

Володя рывком встал, открыл дверцу шкафа. На вешалке висела форменная флотская одежда, но не такая, какую носил он: без погон, с нашивками на рукаве — серебряной звездой, одной узкой и двумя широкими серебряными полосками. И ремень с кобурой тоже странный.

Володя расстегнул кобуру, вытащил пистолет и удивился. В армии и флоте уже лет шестьдесят как личным оружием офицеров является пистолет Макарова, или, иначе, ПМ. А он держал в руках ТТ, с которым воевали наши деды. И год выпуска его удивил — 1940-й!

Володя выщелкнул обойму, посмотрел на патроны и вновь защелкнул обойму в рукоятке. Вернул пистолет в кобуру. Кобура была именно флотская, на двух длинных ремешках, а не на шлевках на брючном ремне, как у армейских офицеров.