Святые Спасения - Питер Гамильтон Страница 4

Впрочем, предположительно, оно все еще садилось — Олли полагал, что правительство вряд ли стало бы сообщать всем и каждому, если бы оликсы помешали и этому. Но когда он смотрел на Лондонский щит, то видел лишь дьявольское небо, не меняющееся вот уже два года: зловещее фиолетовое сияние, бурлящее в нескольких километрах над головой. Иногда, прищурившись, он вроде бы различал узоры, извивающиеся на толстом барьере искусственно сгущенного воздуха, который защищал город, — что–то вроде молочных разводов в чашке кофе, только разогнанных до сверхзвуковой скорости.

Атмосфера снаружи была уже полностью разрушена, уничтожена тем колоссальным количеством энергии, которое корабли Избавления оликсов направили на обстрел тысяч городов по всему земному шару. Это настолько нагрело воздух, что испарение океанов достигло невиданного пика. Климатологи на останках Солнета говорили что–то о «точке невозврата Венеры» ^[1], но всё, что знал Олли, — это что воздух снаружи превратился в непрерывный поток раскаленного тумана. Растения попросту не пережили столь неблагоприятных температур и влажности. Что же до животных, то они вымерли в результате катастрофы, превзошедшей огненные шторма Тихоокеанского региона две тысячи пятьдесят шестого года.

Несколько месяцев назад Олли с Лоло отправились к краю щита, в Эпсом, только чтобы посмотреть, действительно ли всё так плохо, как все говорят. Там, в пустынных пригородах, фиолетовое свечение над головой сгущалось в тонкие ленты молний, которые потрескивали вдоль края, позволяя безбашенным авантюристам взглянуть на то, что лежит снаружи. В коротких разрывах беспрерывно движущейся мантии смога они разглядели холмы Суррея. За обширным мертвым болотом, обступившим Лондон, высились над унылым адским ландшафтом, над дымящейся землей, укрытой жиденькими остатками растительности, неровные силуэты склонов. Всякое свидетельство человеческого пребывания — древние города и милые деревеньки, восходящие ко временам мифических королей, равно как и новые леса, поглотители углерода, триумфально высаженные в двадцать втором веке, — было уничтожено.

Увиденное повергло их в депрессию, да, однако чувство вины воспламенило гнев и решимость Олли.

Оликсы убили Землю, а я помог им. Я не хотел. Я не знал.

Но это не имело значения. Ему было стыдно.

Он бросил на дьявольское небо последний ненавидящий взгляд и вернулся в маленькое производственное здание, теперь служившее им домом — громкое, конечно, название для кирпичного сарая с крышей из карбоновых панелей. Этот ангар, втиснутый между аккуратных домов Холли–Гроув и старыми железнодорожными путями, они нашли неподалеку от Белленден–роуд. Сперва Олли не хотелось селиться там; железнодорожные арки слишком напоминали ему о местах, где любила тусоваться его старая банда, Саутаркский Легион. Так что мало того что каждый раз, когда он выходил наружу, в его голове вновь оживали болезненные воспоминания, но существовала и опасность, что его могут опознать. Он все еще входил в список особо опасных преступников, разыскиваемых особым отделом, так что их Ген 8 Тьюринги должны были смоделировать и отслеживать его профиль. Что, если они решили, что он эмоционально слаб и нуждается в том, чтобы цепляться за знакомые образы? Они сочли бы эти обшарпанные, увитые плющом кирпичные арки его психологической опорой.

Или…

«Ты просто параноик во всем, что касается полиции», как говорило Лоло каждый раз, когда он упоминал о такой возможности.

Рациональная часть сознания Олли знала, что оне право. Из того, что он сумел извлечь во время своих осторожных и кратковременных погружений в остатки Солнета, он понял, что все еще занимает высокое место в списке разыскиваемых лиц: Легиону никогда не простят и не забудут ни участия в кройдонском рейде, ни трагедии на Личфилд–роуд. Не то чтобы особисты установили наблюдение за каждым участком заброшенных железнодорожных арок Лондона, просто на тот случай, если он настолько жалок, что нуждается для успокоения в знакомом пейзаже. Кроме того, даже спустя два года после Блиц-2 правительство оказывало горожанам минимальную поддержку. Все усилия были направлены на поддержание щита и обеспечение населения продовольствием. Все остальное отошло на второй план — так, по крайней мере, они говорили. Но Олли не был в этом абсолютно уверен. Властям очень хотелось найти его.

Внутри длинное здание выглядело совсем просто: голые кирпичные стены с запотевшими окнами, пропускающими в помещение толику мерцания щита. Идеальная обстановка для некрупного предприятия. В данном случае речь шла о работавшем на заказ производстве керамики, закрывшемся больше десяти лет назад. Но печи никуда не делись — пятерка этих жадных до электричества тварей, способных обжигать затейливо раскрашенную глину при температуре свыше тысячи градусов, выстроилась по центру помещения. Их дверцы были плотно закрыты, но, проходя мимо, Олли почувствовал в сыром воздухе запах дыма и пробормотал неразборчивое ругательство.

Он потратил больше месяца на модификацию печей, покрывая внутренние огнеупорные кирпичи высокоэффективными термопарами, чтобы извлекать энергию из всего горящего. Сейчас любой огонь в Лондоне был строго запрещен, оказавшись вне закона, — как и в любом другом городе Земли, осажденном оликсами. Огонь — единственное, что объединяло народ в эти дни, — пожирал бесценный кислород, необходимый людям для дыхания. Кислород, которого осталось так мало. Народ жил под девизом «Заметил огонь — доложи об огне» и придерживался мнения, что неплохо бы еще задать поджигателю хорошую трепку до прибытия полиции и пожарных. Олли прекрасно помнил, как впервые увидел промчавшуюся по их улице пожарную машину: великолепное историческое наземное транспортное средство с мигалками и воющей сиреной. Они с Лоло были буквально загипнотизированы ее появлением, и орали, и размахивали руками, приветствуя пожарных, как парочка охваченных благоговейным трепетом школьников. Со времен начала Блиц-2 дюжины этих больших машин извлекли из музеев и восстановили.

Так что сжигание дров в печах стало рискованным предприятием, которое необходимо было скрывать от соседей. Установив термопары, Олли содрал со стропил древние вентиляционные трубы и перемаршрутизировал их. Теперь вентиляторы всасывали воздух через печи, поддерживая тягу, а дым извлекали и отправляли в старый железнодорожный ливневый коллектор, где он незаметно рассеивался среди окаменевших жировых отложений и крыс.

На верстаке за печами стояла стодвадцатисантиметровая модель «Ночной звезды», жутковато отливающая серебром в проникающем сквозь окна свете дьявольского неба. Еще пару месяцев назад Олли даже не слышал об этом научно–фантастическом шоу, но в две тысячи сто тридцатом году Гонконг выпустил сотню интерактивных эпизодов, спонсированных давным–давно с тех пор почившим модным домом. До Блиц-2 он бы просто вошел в Солнет, чтобы выяснить все досконально, но в эти дни идея использовать Солнет для чего–либо, кроме простейшей связи, была плохой идеей. Слишком много вирусоносителей блуждало по сети после диверсий оликсов.