XVII. Наваррец - Игорь Шенгальц Страница 4

— Гасконская сталь лучше всего! — гордо заявил он, поглаживая ножны с оружием.

Что-то я никогда прежде не слышал про особую «гасконскую сталь», и вряд ли она вообще существовала в природе, но не стал акцентировать на этом внимание.

— Еще раз прошу вас об осторожности, — сказал на прощание фон Ремер.

— О чем это он? — спросил д'Артаньян, глядя вслед удаляющемуся немцу, которые вел в поводу обе лошади. Первая лошадь шла спокойно, а второй явно не нравилось присутствие трупа у нее на крупе, и она недовольно ржала и взбрыкивала копытами.

— Вы сегодня убили не просто тевтонца, а одного из свиты императорского посла Фердинанда II, а это чревато неприятностями, друг мой. Фон Ремер посоветовал нам, а особенно вам, на время покинуть Париж.

— Бросьте, — отмахнулся д'Артаньян, — чтобы я из-за каких-то германцев бежал из города? Вот еще! Надо будет, мы им быстро наваляем!

Я не стал его переубеждать, хотя сам уже не считал хорошей идеей поселиться у гасконца. Если придут за ним, неизменно найдут и меня. А мне это чревато куда большими неприятностями, чем гасконцу.

Впрочем, немного поразмыслив, я решил пока ничего не менять в своих планах. Даже если д'Артаньяна станут искать, никто не знает, где он квартирует, а найти кого-то в огромном Париже — штука сложная.

Первым делом д'Артаньян посоветовал мне, где можно оставить лошадь, чтобы за небольшие деньги за ней приглядели и всячески обиходили. Договориться с хозяином платной конюшни он взялся сам, и уже через несколько минут дело было решено. От конюшни до таверны «Папаши Джозефа» было недалеко, но мы направились в иную сторону.

— Итак, — радостно потирал руки д'Артаньян, — надеюсь, вы проголодались? Потому что я, признаться, жутко голоден!

Я постепенно привыкал к его акценту. Человек ко всему привыкает. За последние дни на меня столько всего навалилось, что хотелось слегка расслабиться. Я поддался на предложение д'Артаньяна, вот только совсем не сообразил, что вкусы у него могут оказаться весьма специфическими, а когда подумал об этом, было уже поздно.

— Вот мы и пришли!

К сожалению, мои самые худшие предположения оправдались. Д'Артаньян остановился перед заведением, которое не имело даже вывески, зато внутри было шумно, весело и бедно.

— Простая, но сытная кухня! Вам понравится, шевалье!

Мы расположились за угловым столом. Д'Артаньян привел меня в место, где проводили вечера далеко не самые состоятельные люди, причем среди них было много басков и гасконцев, коих многие считают одним народом. Рыбаки, слуги, пастухи, мелкие торговцы — они ели из глиняных мисок, шумно рыгали, стукались огромными кружками. Д'Артаньян чувствовал себя здесь, как рыба в воде. Его нисколько не смущала разница в положении между ним, дворянином, и остальными простолюдинами.

По сравнению с ними он смотрелся королем. Возможно, именно это и привлекало сюда гасконца.

Хозяин заведения подошел к нам, поклонился и поинтересовался нашими желаниями.

— Луис, принеси-ка нам поесть, да бутылку гасконского вина! — д'Артаньян гордо кинул на стол пару монет, подумал, прибавил еще одну и добавил: — Две бутылки!

Через пять минут перед нами уже дымились миски с кашей, слегка сдобренной мясом. А еще на столе появились мутного цвета бутыли с подозрительной жидкостью внутри и пара кружек.

Д'Артаньян лихо наполнил их и предложил тост.

— За Гасконь! У нас бедная земля, зато богатые душой люди.

— За Наварру! — поддержал я.

— О, да мы соседи! — восхитился он.

Мы сдвинули кружки и выпили. Гасконское вино оказалось неимоверно вонючим самогоном низкой очистки, крепостью не меньше пятидесяти градусов. У меня дух свело после первого же глотка, такого подвоха я не ожидал. Впрочем, второй глоток пошел уже легче, а третий — совсем хорошо.

— Ну как вам вкус? Это напиток настоящих мужчин! Теперь вы понимаете, почему я терпеть не могу прочую кислятину. Настоящий арманьяк делают только у нас, в Гаскони. Выпьем же еще, друг мой!

Я плюнул на все предубеждения и выпил, потом еще и еще. Д'Артаньян, несмотря на свой возраст, не отставал, но и наклюкался гораздо быстрее меня. Гасконское вино оказалось весьма коварным напитком. Да и я, признаться, отвык от такой крепости, и через какие-то пару часов уже был изрядно пьян.

Д'Артаньян, изначально достаточно скрытный, расслабился и, хоть скудно, но рассказал мне некоторые подробностей из своей жизни до приезда в Париж. Впрочем, темные пятна своей биографии он при этом старательно обходил.

Шарль был младшим ребенком в большой семье. Его семеро братьев и сестер, как и он сам, получили весьма слабое, но разностороннее образование. Д'Артаньян умел читать и писать, но делал это весьма неохотно, а почерк у него был просто ужасающий, знал обрывочные сведения из некоторых наук, неплохо фехтовал. Учителем у него был старый испанец, обучивший его дестрезе ^[4]. Пусть опыта у д'Артаньяна еще не хватало, чтобы стать чемпионом Франции, но отличная базовая основа имелась, что он сегодня и доказал.

Фамилию он получил от матери Франсуазы де Монтескью д'Артаньян, происходившей из графского рода. Об отце он рассказал совсем мало, какая-то там была интересная история с дворянством… но он явно не хотел об этом говорить, а я, разумеется, не настаивал. В далекой провинции было ужасно скучно, поэтому при первой же возможности молодой гасконец сел на коня и свалил в столицу, поселившись у папаши Джозефа. Коня он продал в первый же день, чтобы оплатить комнату. Да и был тот конь ярко-рыжей масти, что совершенно ему не подходило. Для службы в мушкетерской роте, куда он стремился попасть, требовалась исключительно серая масть, но средств на приобретение правильной лошади у д'Артаньяна было недостаточно. Впрочем, какой-то план у гасконца существовал, вот только он не спешил им делиться.

Д'Артаньян говорил о себе неохотно, постоянно отвлекаясь. Он развлекался тем, что ставил подножки проходящим мимо нашего стола посетителям заведения. Те спотыкались, судорожно взмахивали руками в попытках обрести равновесие, хватались за все подряд, потом гневно оборачивались, выискивая наглеца, но натыкаясь на наглый и слегка сумасшедший взгляд гасконца, тушевались и шли дальше своей дорогой. До драки пока не дошло ни разу, но я уже видел многочисленные недобрые взгляды, бросаемые в нашу сторону. Надо сказать, что даже дворяне вполне могли отхватить люлей от мещан, и ни титул, ни заслуги предков не помогли бы в таком случае.

— А давайте споем, друг мой? — предложил я, и вовсе не только для того, чтобы отвлечь д'Артаньяна от баловства. Душа требовала праздника, но драться не хотелось. — Я как раз знаю подходящую песню! Вам понравится!

— Начинайте, я подхвачу! У меня прекрасный голос!