Ее темное желание. Царство теней. Книга 1 - Дженнифер Бенкау Страница 4

Скрывая улыбку, Аларик снова опустил взгляд на свой рисунок, а Бовен тем временем поднес к губам рог и извлек из небольшого музыкального инструмента клокочущий звук, который не слишком подходил к дикой огненной песне и уж выглядел неподходящим для стареющего воина, каким был Бовен. Но в этом путешествии у них не было с собой другого инструмента – а Бовен больше не умел ни на чем играть.

Сосредоточившись на линиях, которые он вырисовывал углем, на треске пламени и его отсветах, Аларик дал волю размышлениям. Еще одно или два полнолуния назад они снова вернулись домой, и Аларик до сих пор так и не понял, был ли он рад увидеть своих родителей после долгого путешествия или страх все же перевешивал. Когда близнецы вместе с Бовеном отправились в путь, чтобы путешествовать по всему континенту (как и пристало детям княжеского рода фон Кеппох), им было десять. Теперь им исполнилось двенадцать, и, когда они возвращались к родному двору, от них ожидали проявления силы, разумности и мужества взрослых. Справится ли он? Он до сих пор иногда видел дурные сны, а потом весь день не мог отвязаться от мыслей, что это – дурное предзнаменование. Вот и в эту ночь ему снился такой же кошмар. Серым утром он доверил свои тревоги Калейе. Должно произойти что-то плохое, он явно это чувствует! Но она высмеяла его – эта его ненормальная сестра-близняшка с огненно-рыжими волосами и синими, как лед, глазами. Но ей и не приходилось бояться, что она не оправдает ожиданий отца. Калейя была настоящей гордостью отца, воплощением всего того, чего может ждать от своего ребенка кеппоханец. Она была стремительной, умной и сильной, и у нее были огненно-алые волосы. У Аларика волосы, напротив, были черными, как у матери, и только при свете дня в них можно было заметить бледные проблески темно-красного. Не похоже на признак особенной силы. Они родились в одном пламени, он и Калейя, но, наверное, жара им досталось не поровну.

Вокруг их лагеря сгущалась тьма, а ветра, каждый из которых носил в Немии собственное имя, шумели и гудели в ветвях, словно затаившиеся в логове звери. Аларик заметил, что и Калейя подвинулась поближе к согревающему их костру. Ночевки под открытым небом по-прежнему оставались для них чем-то необычным и волнующим.

– Ты боишься? – спросил он. – Хоть чуть-чуть?

Сестра гордо посмотрела ему в глаза.

– А чего нам здесь с тобой бояться, тебе и мне?

Он пожал плечами:

– Мы путешествовали два года, и ты до сих пор не знаешь ответа?

Она улыбнулась.

– У меня есть план: я просто не хочу узнавать этот ответ. Никогда.

В этот момент кеппоханская огненная песня смолкла, сорвавшись в громкое шипение. Дети тут же застыли, а вместе с ними замерли и звери, и даже сами ветра, словно все они задержали дыхание.

– Что это было? – Аларику стало стыдно, что его голос прозвучал высоко, выдавая страх, но это продлилось недолго, потому что его взгляд обратился на Бовена, который все еще сидел, прислонившись к дереву. Рог упал на колени воина, а в следующее мгновение за ним соскользнула и рука. Из лба телохранителя торчала стрела. Тонкая струйка крови стекала с переносицы на щеку Бовена, словно слезы. Красная кровь мерцала в свете костра.

– Аларик! – во весь голос выкрикнула Калейя. – Аларик!

Но что ему было делать?

Разумеется, он схватился за меч, разумеется, он заслонил сестру собой, когда появились разбойники. Разумеется, он призывал огонь, просил его, умолял. Пламя разгорелось, но ему не хватило силы, чтобы сжечь врагов. Аларик был недостаточно силен. Разумеется, он без колебаний атаковал нападавших.

Это была короткая, жестокая схватка – Бовен мог бы им гордиться, – и в конце нападавший был тяжело ранен, а Аларик еще дышал – в итоге важно именно это. Но появились новые противники, и, пока Аларик размахивал тяжелым мечом, не зная, сколько еще продержится, они успели схватить Калейю. Один из нападавших еще раз обернулся и сбил Аларика с ног ударом кулака, словно теперь он был недостоин ничего, кроме оплеухи.

Теряя сознание, он думал лишь о своей сестре, и, словно само собой, в нем росло понимание: жизнь, которую он знал, теперь окончена. Аларику Кольясу из Кеппоха исполнилось двенадцать лет. И теперь его больше не существовало.

Аларик пришел в себя и со стоном потер лоб. Каждый раз, когда ему снился этот сон, он просыпался с гудящей головной болью, словно это случилось вчера, – какие-то люди оглушили его и похитили сестру. На самом деле прошло уже десять лет.

Ему было дурно, и он не мог понять, какова причина.

Пойло, которое ему щедро предлагали немийцы в своих кабаках, пока принимали его за гостя из Лиаскай, и которое ему пришлось пить вчера вечером, чтобы заснуть, явно имело к этому некоторое отношение.

Потом он вспомнил старого доброго Бовена. Эта картина так глубоко въелась в память Аларика, что неделями не выходила из головы после того, как ему снился этот сон. Куда бы он ни смотрел, перед глазами стояла тонкая струйка крови на почти что удивленном лице. Он уже сбился со счета, сколько трупов ему довелось увидеть с той ночи. У некоторых из них он сам отнял жизнь – это были люди, которых он едва знал, или вообще незнакомцы, которые ему ничего не сделали. И хотя Аларик нес на себе вину, их лица стерлись из памяти, где-то затерявшись, – все, кроме Бовена.

Еще большую дурноту вызывал у него тот факт, что его сны были плохим предзнаменованием, как он когда-то и боялся. Они никогда не приходили без причины. Каждый раз, когда он видел этот сон – об огненной песне, о похищении Калейи и смерти Бовена, – это означало, что его разыскивает посланник. Посланник его хозяина, человека, которому Аларик заложил свою жизнь. Когда-то этот человек приказал своим вассалам похитить Калейю, и до сегодняшнего дня для Аларика оставалось загадкой, почему этот незнакомец, который всегда общался с ним исключительно через посланников, требовал выкуп не у ее родителей, а у него.

И все же, если подумать, в этом можно было увидеть некоторую логику. Тот, кто хотя бы отчасти имел представление об обычаях кеппоханских княжеских родов, знал об их слабых местах, но кеппоханцы уж точно не поддавались шантажу. Их невозможно было шантажировать никем и ничем, и тому неудачнику, который оказался достаточно слаб и глуп, чтобы дать себя похитить и не суметь освободиться, было попросту не место в Кеппохе.

А это еще раз подтверждало: Аларик не был достойным наследником своего отца. Хотя он смотрел на это иначе. Он должен был вернуть сестру.

Похититель предложил оплатить жизнь Калейи десятикратно, и Аларик – глупый мальчишка, которым он тогда был – согласился, позволил наложить на себя магические путы, едва ли надеясь, что сможет выполнить обязательство. Пока не будет разбита десятая долговая печать, Калейя принадлежала похитителю. Но еще раньше, чем первая долговая печать, разбились наивные надежды Аларика, что он сможет выполнить задания за несколько недель или месяцев.