Нефрит. Огонь. Золото - Джун Ч. Л. Тан Страница 4

– Как, по-твоему, война с Хонгуоди на самом деле закончилась? – спрашиваю я.

Расположение у западного городка Шамо очень удачное: на безопасной дороге между бесплодной пустыней и ядовитыми соляными озерами. Хоть мы и находимся в сотнях миль от столицы, но узнаем все новости от проходящих путников. В последнее время только и разговоров, что о новом мирном договоре между двумя странами.

– Похоже на то, – отвечает Ли Го. – И торговые пути снова открыты.

– Это пока. – Перемирие долго не продлится. Кажется, мы постоянно воюем то с одним государством, то с другим. – А что тебе известно о новом наследном принце? Он такой же кровожадный, каким был его отец?

– Я слышал, что он очень молод, едва шестнадцать стукнуло.

Я закатываю глаза.

– Подумать только, наши судьбы будет вершить какой-то избалованный паршивец, сидящий на троне Дракона.

– Наверное, пока он не достигнет совершеннолетия, править за него будет вдовствующая императрица. Хотя такой расклад меня тоже не радует. Нам нужен император, который крепкой рукой возьмет бразды правления, а не какая-то неженка или простофиля… ай!

Ли Го потирает место на руке, куда я его ущипнула.

– С чего ты решил, что вдовствующая императрица – простофиля? И вообще, может, Империи как раз и не хватает женского влияния. Она бы царствовала размеренно и вдумчиво, без всех этих военных глупостей, – парирую я.

– Может, – соглашается Ли Го, и у него на лице появляется мечтательное выражение. – Помнишь, как мы хотели отправиться на поиски приключений? Посмотреть мир за пределами нашего городка?

Я пожимаю плечами, будто мне все равно, но на деле не могу выбросить из головы картины, которые видела в таверне и выставленными на продажу на улице. На них яркими красками были изображены большие города, высоченные горы со скрытыми в тумане вершинами, уходящие в небо заснеженные пики, долины, пересеченные узкими лентами радужных рек. Эти виды словно нашептывали об увлекательных путешествиях, диковинных созданиях, землях, которые нужно исследовать, и блюдах, которые надо отведать.

Я вспоминаю, как, еще работая в таверне, прислушивалась всякий раз, когда до меня долетали обрывки разговоров о мире, лежащем за пределами нашего скучного городка. От мыслей «что, если» сердце всякий раз сладко замирало в груди.

– Теперь, когда война закончилась, мы можем уйти, – говорит Ли Го. – Я знаю, что тебе этого хочется.

– Только если война не начнется снова. Да и вообще, куда нам податься? Я же ничего не умею, – ворчливо отзываюсь я. – Даже работу сохранить не в состоянии.

Одной рукой обняв меня за плечи, другой он указывает за горизонт.

– Мы можем отправиться куда угодно: на запад или юг, попытать счастья в восточных городах или даже в столице. Отец научил меня плотничать. Я мог бы найти себе дело по душе, а ты занялась бы торговлей. Будет весело, вот увидишь. То самое приключение, о котором мы так долго мечтали.

Беспокойство у меня в груди сменяется томлением. И все же я не могу бросить женщину, которая спасла мне жизнь.

Это долг крови, который нужно вернуть.

– Я не оставлю аму, – чуть слышно произношу я.

– Давай подождем, пока бабушке Цзя не станет получше. – Глаза друга сияют яростной надеждой, как тогда, в детстве. Мне совершенно не хочется тушить этот свет. Однако я напоминаю себе, что чем скорее парень примет правду, тем легче ему будет жить на свете.

– Я больше не хочу никуда идти. А ты давай попытай счастья. Не затягивай, потому что если начнешь раздумывать, так всю жизнь и просидишь на одном месте. – Я смотрю Ли Го прямо в глаза, надеясь, что он не раскусит мою ложь, как с легкостью делал раньше. Убеждаю себя, что это мне самой следует смириться с правдой и не усложнять себе жизнь.

– Но…

– Не сейчас, Гого. – Я давненько не называла друга уменьшительным именем, и теперь, заслышав его, он усмехается.

– Однажды мне все же удастся тебя убедить, – замечает он, легонько пожимая мне руку.

Я улыбаюсь в ответ. Его надежда заразительна, хоть и наивна.

Мы останавливаемся у общественного колодца, и я отвязываю от пояса флягу. На сердце у меня тяжело. Бросаю ведро вниз и, кажется, целую вечность жду, когда оно нырнет в воду. Как скоро иссякнут грунтовые воды? Сколько пройдет времени, прежде чем Шамо превратится в город-призрак? И что тогда станет с моей деревенькой? Я тяну ведро обратно, обдирая кожу ладоней о потрепанную веревку. Возможно, единственный способ выжить – отрастить толстую кожу.

Кто-то хватает меня за ногу.

Вскрикнув, я отскакиваю назад, расплескав драгоценную жидкость.

На меня снизу вверх смотрит валяющаяся на земле женщина, чье тело едва прикрыто лохмотьями, а короткие темные волосы сплошь сбились в колтуны. Наконец она убирает кривые дрожащие пальцы с моей лодыжки. У нее нет одной ноги, и она распространяет вокруг себя тлетворный запах гниющей плоти. Должно быть, она пряталась за колодцем. Я пытаюсь отвести взгляд, но он сам собой устремляется к отметке у нее на лбу.

Хотя ее лицо покрыто грязью, на коже отчетливо виден характерный алый иероглиф на языке Ши.

Предательница.

Я натыкаюсь на Ли Го.

– Нам нужно идти.

Женщина издает ужасающий звук – бессвязное гортанное бульканье, – и я понимаю, что она немая. У нее вырезали язык, как и у всех ей подобных.

Друг не только не уходит, но и опускается рядом с женщиной на корточки.

– Что ты делаешь? – шепчу я, воровато оглядываясь по сторонам. Вокруг никого и ничего, кроме закрытых ставнями витрин. Однако страх перед священниками Дийе так велик, что при одной мысли о них сердце начинает биться быстрее.

А вот Ли Го не боится.

– Отдай ей свою еду, – велит он.

– Нет! Что на тебя нашло? Мы все равно не сможем ей помочь. А если кто-нибудь увидит? – Я морщусь при мысли о собственной бессердечности.

«Уж лучше проявить осторожность, даже если при этом приходится быть бесчувственным», – напоминаю себе известную пословицу жителей Шамо.

Ли Го бросает на меня презрительный взгляд.

– Не трусь. Она голодна и умрет, если мы ей не поможем.

«Она все равно обречена», – хочется возразить мне.

– Что, если нас поймают священники? – малодушно произношу я, а женщина снова издает пугающий звук и смотрит на ведро. Ее пустые глаза озаряются мольбой.

– Раз сама не хочешь помочь, уйди с дороги.

Отстранив меня, друг снова опускает ведро в колодец. Вытянув его обратно, складывает ладони лодочкой и зачерпывает воду. Женщина пьет жадно и шумно, едва не захлебываясь от облегчения. Теперь я понимаю, что она очень юна, немногим старше меня самой.