Приливы Темного кристалла - Кори Годби Страница 4

Оника отхлебнула та из своей чашки, и улыбка пропала с ее лица.

– Лишь мимолетные видения. Редко когда было иначе. Но я видела вас у Священного дерева. В видениях я видела, как Кайлан, играя на фирке, вшивал ваши воспоминания в лепестки. Найя, я видела, как ты исцелила Древо-Колыбель, видела твой прыжок с башни Замка Кристалла, когда раскрылись твои крылья. И Амри, гроттан…

На ее лице проявилось столько сочувствия, что Амри заерзал, и от смущения его шея покраснела сзади.

– …сильный и выносливый! – закончил он ее предложение. – Не говоря уже о том, что обычно добродушный.

Оника медленно кивнула. Она не стала заканчивать свою мысль и демонстрировать сострадание. Никому из них не требовалось напоминать о том, что случилось с гроттанами, разгромленными расой пауков в пещерах Грота. Сочувствием не возродить Домрак, поселение гроттанов, и не вернуть потерянных жизней.

Тавра, чье паучье тело лишь доказывало тяжесть пережитых испытаний, выпавших им по дороге на север, уловила беспокойство Амри и прокашлялась.

– Оника, – тоненький голосок Тавры заполнил маленькое помещение. Она повернулась лицом к сифанской девушке и аккуратно коснулась кончика ее пальца своей черной ножкой. – Нам нужно узнать, что произошло в Ха’раре, прежде чем отправляться туда, чтобы нас не схватили как предателей или чего похуже. Можешь посмотреть через огонь и дым и поведать о том, что нам нужно знать?

Ну конечно! Если Оника настоящая видящая-далеко, то, возможно, она могла услышать тайный шепот Тра. Возможно, из теневых песен получится узнать, поджидает ли их в Ха’раре и при дворе Аль-Модры опасность. Амри ждал ответа Оники в надежде, что она согласится. Он никогда не был свидетелем подобного действа и хотел узнать, какими благовониями она пользуется, какие применяет травы и заговоры.

– Разумеется, – ответила Оника. – Посмотрим, что получится увидеть.

Оника встала, выбрала из сотни свисающих с балки вязанок с травами одну и прижала ее к углю, светящемуся белым в маленьком очаге. Когда вязанка загорелась, Оника ее погасила, и по каюте тонкой серебристой линией потянулся дым. Уложив вязанку в каменную чашу, она поставила ее в центр стола. Оника села за стол напротив Найи, положила на стол руки ладонями вверх и пошевелила пальцами, приглашая Амри и Кайлана взять ее за руки. Найя тоже взяла их за руки, и все четверо соединились в общий круг.

– Закройте глаза, – сказала Оника. – Откройте ум. Так же, как когда сновидятся, только на этот раз не для просмотра прошлого. Ощутите связь между нами. Через сердце, которое бьется в груди мира. Через голубой огонь, который течет в наших гельфлинговых телах. Через землю. Через ветра. Через воду. Через огонь.

Амри закрыл глаза. Задача была несложной. Однако сновидеться с кем-то незнакомым было непросто. Он постарался успокоиться и расслабиться. Напомнил себе, что, хотя он только недавно познакомился с Оникой, Тавра ей доверяла, – причем настолько, что привела их к ней, а не к собственной матушке. Амри глубоко вдохнул и выдохнул. Он не осознавал, что его ладонь взмокла, пока Найя не сжала его руку, чтоб подбодрить.

Оника снова заговорила, теперь ее голос звучал ниже, словно стал зловещим перед бурей.

– Каждый из вас может задать один вопрос, – сказала она, и он не понял, прозвучал ли ее голос вслух или у него в голове. – Тра ответит так, как посчитает нужным.

И началось сновидение.

Оно было подобно песне без звука. Обмену знаковыми взглядами с закрытыми глазами. Ощущение понимания другого гельфлинга просто в силу знания. Связь, возникшая в соединении двух умов без единого произнесенного слова. На этот раз умов было больше. На этот раз вместе соединились Амри и Найя, Кайлан и Оника, и даже Тавра примкнула в своем паучьем теле. Он ее чувствовал – можно сказать, видел – своим внутренним взглядом: прекрасную, величественную серебрянку с серебристыми волосами.

Мир накренился, как будто корабль опрокинулся, и Амри крепко сжал руку Найи. Дело было не в море под кораблем; Амри охватил волнующий трепет, который он обычно ощущал, спрыгивая с уступов пещер Грота. Мимолетное предощущение опасности, обернутое уверенностью.

«Спрашивайте», – сказала Оника. Или, может, это была вовсе не Оника.

Никто не решался быть первым. Оника сказала, что каждый из них может задать один вопрос. Спросить о чем-то Тра, их мир, давший им жизнь. Амри понятия не имел, о чем спрашивать, кажется, и другие тоже.

Кайлан заговорил первым: «Наша весть достигла Ха’рара? Видели ли гельфлинги этой местности, столь далекой от дерева, видение, которое я вшил в лепестки?»

Внезапно они полетели.

Высоко над укрывшим побережье туманом, который теперь выглядел опустившейся на берег волнистой накидкой из серебристого меха или перьев. На всем протяжении туманного берега виднелись горы, которые с морской стороны были зелеными, а с другой – белыми. Амри по-прежнему ощущал в своей руке руку Найи, которая теперь тесно прижималась к нему, так же как и он к ней. Он не видел ни ее, ни Кайлана, ни Оники или Тавры. Он даже себя не видел, когда подхвативший порыв ветра понес их на север к сияющему белому свету, который, словно звезда, светился на горизонте. В крепких объятиях ветра они неслись к этому свету, словно верхом на одном из множества тысяч розовых лепестков Священного дерева…

Нет, они ими и были. Они были лепестками, скопления которых наперегонки волнообразно мчали по небу. Они оказались в памяти розовых лепестков, разлетевшихся со Священного дерева Грота. Тех самых лепестков, в которые Кайлан с помощью волшебной фирки вшил послание, для того чтобы их рассказ о предательстве скексисов разнесся везде и как можно дальше.

Но по мере удаления от юга горы расступились влево и вправо – на запад и на восток, – похожие на размах крыльев из граненого льда и кристаллов, защищающих заснеженное поселение, состоящее из домов с соломенными крышами, между которыми вились каменные тропинки.

«Лепестки все-таки долетели до Ха’рара, – произнес Кайлан, чей бестелесный голос был всего лишь звуком на фоне ветра и света. – Наше послание…»

Лепестки были везде. Яркие и розовые, они лежали на чистом белом снегу. Пенились в разбивающихся о причал волнах Серебряного моря. Украшали купольные крыши домов серебристых гельфлингов. Танцевали на каменных улицах и плыли по холодным рекам, снующим под мостами и переходами, устремляясь к северному берегу. Каждый вапра из Ха’рара, прикоснувшись к зачарованным лепесткам, становился свидетелем видения Кайлана и слышал вшитое в лепесток послание.

Кайлан рассказал свою песню лепесткам и отправил их в путь. Но до сих пор Амри с друзьями не знали, какой окажется реакция на их сообщение. Через сновидение всегда сообщалась только правда, но обычно сновиделись, взявшись за руки. Через лепестки сновидения раньше не передавали. Поверят ли им гельфлинги?

До Амри доносились шепотки:

«Этого не может быть. Скексисы не поступили бы так с нами…»