Летун - Елена Первушина Страница 39

* * *

Проводив жену, Аверил вернулся в Мастерскую – просто потому, что больше ему деться было некуда.

После двух подряд катастроф над океаном военное министерство Аврелии окончательно охладело к идее использования самолетов в армии и вернулось к старым надежным дирижаблям. Разумеется, с ними тоже случались аварии, а учитывая большую нагрузку и большой экипаж дирижаблей, количество жертв и потерь в них было на порядок больше, однако эти аварии не были так демонстративны – к ним все привыкли и приписывали их не конструктивным просчетам, а общему несовершенству мира.

Правительства других стран пришли к сходным выводам.

Дирижабли теперь совершали регулярные, раз в месяц, рейсы между Берегом Померанцев и Землей Ящериц. Выигрыша во времени по сравнению с кораблями они почти не давали, однако были незаменимы при перевозке больших грузов. Самолеты решено было использовать только на внутренних грузовых рейсах. Однако и здесь они не могли конкурировать со старой системой грузовых барж, передвигающихся по каналам, и со стремительно растущей железнодорожной сетью. Они постепенно увеличивали дальность полета и количество перевозимого груза, но по большому счету это уже никого не волновало.

Баррису поставили памятник в порту Луке. Первые недели его заваливали цветами, позже цветы стали оставлять только молодожены, мгновенно освоившие новую достопримечательность. Кто-то из модных композиторов немедленно сочинил песню о том, что молодожены отправляются в свое путешествие, как отчаянные летуны, и не знают, где их путь закончится. С полгода она была очень популярна, позже ее исполняли только скрипачи, дежурившие у памятника, чтобы собрать мзду со свадебных кортежей.

Что же до войны на Островах Малой Луны – то она продолжалась ни шатко ни валко, как и все прочие войны с Землей Ящериц. Обе стороны закрепились на разных островах, построили базы и теперь совершали рейды, пытаясь выкурить друг друга. Военное министерство, убедившись, что оно и без самолетов может отработать свои деньги, не слишком усердствовало с введением новых видов вооружений.

Из Мастерской ушли два старших инженера, что обеспечило Аверилу досрочное повышение. Впрочем, работы было немного, и он без труда с нею справлялся. Теперь они делали маленькие почтовые самолеты и, по совету Аверила, – велосипеды, спрос на которые был стабилен и позволял Мастерской продержаться на плаву.

Потом положение изменилось. Война вошла в новую фазу: и Аврелия, и Берег Ящериц посылали на Острова корабль за кораблем, дирижабль за дирижаблем, и скоро численность воинских частей там превысила численность населения. На улицах становилось все больше калек и женщин в черных платьях, постоянно проводились благотворительные концерты и базары, взлетели цены на продукты, а почтальоны валились с ног от усталости: люди обменивались новостями и слухами, стремились послать или получить весточку о близком человеке, осаждали военное министерство просьбами и требованиями.

Аверил, который никак не мог отделаться от мысли: «Что мы забыли на этих проклятых островах?» – все же внес свой вклад в победу, финансируя организацию передвижных банно-прачечных отрядов. Как по нему, так воевать со вшами и грязью было куда благороднее и продуктивнее, чем с людьми.

Кстати, примерно через полгода после гибели Барриса, а потом первой и последней Аврелианской эскадрильи раскрылся секрет смелого летуна. На его самолетах были установлены двигатели особой конструкции, которая обеспечивала непосредственный впрыск топлива в цилиндры двигателя. Госпожа Аннати продала патент на изобретение Мастерской авиаторов Раковины, а через полгода Аверил купил лицензию для Мастерской отца Остена, после чего они построили один крупногабаритный самолет, и Аверил даже научился им управлять. Первый самостоятельный полет оказался чем-то вроде первой брачной ночи с Янтэ – весело и приятно, но никакого всепоглощающего восторга.

* * *

Вообще Аверил чувствовал, как стремительно взрослеет: жизнь, которая раньше казалась такой яркой, загадочной и полной глубокого смысла, становилась ясной и обыденной. Любовь к жене – зубная боль в сердце. Любимая работа – множество обязанностей, не сложных, но утомительных. Отец Мастерской – не воплощение Великого Мастера, а просто человек, такой же, каким станет когда-нибудь Аверил. А все загадки и тайны рано или поздно разрешаются самым тривиальным образом – было бы только терпение и деньги. И нет и не будет никогда малышки, которая по вечерам лежала бы под одеялом, глядела бы в огонь камина и, слушая тихий голос матери, мечтала бы увидеть своего героического брата и героического отца. Если у него когда-нибудь будут дети, для них возвращение отца со службы будет наказанием – потому что придется прерывать игру, садиться за стол и рассказывать об успехах в школе.