Блудный сын, или Ойкумена. Двадцать лет спустя. Книга 1. Отщепенец - Генри Лайон Олди Страница 39
Блудный сын, или Ойкумена. Двадцать лет спустя. Книга 1. Отщепенец - Генри Лайон Олди читать онлайн бесплатно
Память, подумал Гюнтер. Профессиональная память людей с татуированными ноздрями. Ему чертовски не хотелось ворошить грехи былого.
– Таблетки? Свечи? Капсулы?
– Нет.
– Мазь? Маточный колпачок? ВДС?
– Что?
– Волновой деструктор сперматозоидов.
– Нет. Вроде, ничего такого… По крайней мере, при мне. Но я мог и не видеть: она выходила в душ.
– А вы?
– И я выходил…
– Ясно. Вы, как я понимаю, тоже не предохранялись.
– Она меня чем-то заразила? Чем-то опасным?! С инкубационным периодом в семь лет?!
– Ларгитасской науке такие болезни неизвестны. Полагаю, вы совершенно здоровы. Меня интересуют обстоятельства вашей близости. Опишите всё как можно подробнее. И нет, я не извращенец. Думаете, мне доставляет удовольствие копаться в вашем грязном белье? Это необходимо для дела.
Гюнтер отвернулся. Ему хотелось разбежаться и удариться головой об стену.
– Ладно, начнём с самого безобидного. Вы что-то ели? Пили?
– Да.
– Что именно?
– Перед тем, как она обратилась ко мне, я ел омлет. Пил сок. Мультивитаминный. Она ела салат. Фруктово-овощной. С сыром и орехами. Что-то пила. Прозрачная бесцветная жидкость. Что именно, не знаю. Полагаю, что-то слабоалкогольное.
– Позже вы употребляли алкоголь? Стимуляторы?
– Нет.
– Нейроволновые возбудители?
– Нет!
– Наркотики?
– Нет!!!
– Хорошо. Дальше.
– Когда мы пошли ко мне, она попросила взять черничный ликёр. Я купил бутылку. Она пила ликёр с тоником и лимоном. Я пил апельсиновый сок.
– Вы сказали, что не употребляли алкоголь.
– Я не употреблял. Я говорил о себе.
– Что ещё вы взяли?
– Пакет шоколадного печенья. Фрукты.
– Вы курили?
– Да.
– Табак?
– Траву.
– Привозную? Откуда? Кто завёз?
– Местную. В городке её называли «пу́танкой».
Гюнтер сделал отчетливое, сильнее, чем нужно, ударение на «у». Ему не хотелось, чтобы прозвучала «пута́нка».
– Ясно. Дальше?
– Дальше мы… У нас был секс. Два раза, если это вас интересует. Рано утром она ушла. Вернулась на «Вкусняшку».
– Куда она вернулась?!
– Так назывался её корабль.
– Вы видели, как она ушла? Проводили её?
– Нет. Я спал.
Тиран молчал так долго, что Гюнтер, не в силах более сидеть без движения, заёрзал в кресле. Молчание Тирана, а также спокойствие, излучаемое всей позой научраза, было своего рода двойным периметром обороны, вросшей в плоть и кровь бронёй, о которой хорошо известно любому выпускнику специнтерната «Лебедь». Тиран не умел читать мысли, но, как и в случае с выпускниками, из-за периметра в любой момент могли выехать штурмовые танки.
Гюнтера подмывало сунуться дальше, в лабиринт эмоций этого человека, чтобы хоть чуточку разобраться в ситуации. Но мощный самоконтроль, закреплённый в своё время жестоким экзаменом по соцадаптации, удерживал молодого человека от опрометчивого поступка. Кроме того, окажись в соседнем помещении эксперт, способный засечь несанкционированное вторжение в чужой мозг, и ни один суд на Ларгитасе не оправдал бы кавалера Сандерсона.
– Я в курсе, что такое память ментала, – холодно произнёс Тиран, когда тишина стала невыносимой. – При необходимости или, если угодно, при желании вы можете извлечь любое воспоминание со всеми подробностями. Для вас это легче, чем для меня – ковыряться в носу. Но на мои вопросы вы отвечаете, как отвечал бы обычный человек. Меня это не устраивает. Да, вам стыдно. Вам неприятно вспоминать. Вернее, вам неприятно делиться пикантными подробностями с посторонним человеком. Понимаю, но вынужден настаивать.
Он встал:
– Вам придётся пройти ментальное сканирование.
«Я отказываюсь!» – хотел выпалить Гюнтер.
– Конечно, вы можете отказаться. Сказать по правде, этим вы сильно осложните жизнь нам. Но в первую очередь, себе.
Кавалер Сандерсон ощутил себя персонажем шпионского фильма, о каком недавно шла речь. Сейчас он, то есть его герой должен воскликнуть: «Вы мне угрожаете?» А Тиран с отменным хладнокровием ответит: «Я? Я никогда не угрожаю. Просто сообщаю, как факт.»
– Вы даёте согласие на сканирование?
– Да.
Теперь Гюнтер точно знал, за что Ян Бреслау получил свой оперативный псевдоним.
Хух, йух, йух, или Разговор с глазу на глаз
«Атом всегда жив и всегда счастлив, несмотря на абсолютно громадные промежутки небытия. А так как воплощения неизбежны, они сливаются в одну субъективно-непрерывную прекрасную и нескончаемую жизнь. Вычисление показывает, что в среднем надо сотни миллионов лет, чтобы он снова воплотился. Это время проходит для атома, как нуль. Его субъективно нет. Значит, смерть прекращает все страдания и дает субъективно немедленное счастье.»
– Папа уходит от нас, хух, йух, йух!
Да, уходит Папа!
Сердцем своим мы возносим его, хух, йух, йух!
Да, возносим и пляшем!
Во дворе частного дома, где проживал Лусэро Шанвури, царил настоящий бедлам. Многочисленные жёны хозяина дома – голые по пояс, в юбочках из пальмовых листьев, с цветочными гирляндами на шеях, с перьями белой цапли и птицы гуйя в волосах – плясали некий танец, настолько же дикий, насколько и захватывающий. Тряслись груди, полные и обвисшие. Пот тёк по телам, упругим и дряблым. Дробно топали ноги, гладкие и высохшие от возраста, оплетённые синими змеями вен.
Пахло спиртным. Очень сильно пахло спиртным. Кажется, пахло и от детей: орды малышни и подростков танцевали за компанию с матерями, сестрами, тётками, бабушками. Били в бубны, стучали маракасами. Горланили сорванными голосами:
Оглохнув от воплей, ослепнув от бликов солнца на потных телах, чувствуя себя лишним, комиком на похоронах, или скорее могильщиком на свадьбе, Гай Октавиан Тумидус хотел сбежать – и не мог. Поручение, которое привело военного трибуна в дом Папы Лусэро – антиса, собравшегося в последний полёт – было такого свойства, что разверзнись земля под ногами одуревших жён, и землетрясение не остановило бы помпилианца.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments