Мы пришли - Сергей Протасов Страница 39

Наконец, почти ровно в десять часов Дэва нашел то, что искал. Прямо по курсу в 45 кабельтовых удалось рассмотреть характерные мачты русских броненосцев береговой обороны, шедших северо-западным курсом. Почти сразу был обнаружен еще и трехмачтовый двухтрубный корабль, догонявший броненосцы, опознать который японцам не позволяла та мгла, что так удачно скрыла от русских их появление.

Развернувшись на северо-запад, Дэва начал передавать координаты и курс обнаруженных кораблей по радио, стараясь сохранять дистанцию и держаться в полосе плохой видимости. Из-за мглы и тумана русские периодически терялись из вида, но их все время было слышно. С правого борта доносился грохот залпов тяжелых орудий и частое хлопанье средних калибров.

Связаться с флагманом никак не удавалось, очевидно, русские ставили помехи своими передатчиками. Лишь спустя полчаса, сквозь треск помех, была принята телеграмма с вспомогательного крейсера «Америка-Мару», находившегося в первой дозорной цепи, значительно южнее, о том, что им принята депеша Дэва.

Примерно через двадцать минут после контакта с японских крейсеров потеряли русскую эскадру и почти перестали её слышать. Идя на звук и повернув почти строго на север, уже через четыре минуты снова увидели знакомые мачты в 50 кабельтовых справа. Идя этим курсом и держа 17-узловой ход, продолжали наблюдение за броненосцами, уходящими с траверза в корму.

В 10:36 справа из дымки показался силуэт горящего корабля, не имевшего хода и засыпаемого с кормы снарядами с почти не видимых русских кораблей. Разбитый корабль был явно японским, и его вскоре опознали как крейсер «Ицукусима», флагман 5-го боевого отряда.

Через четыре минуты, совершенно неожиданно, он взорвался на виду у всех кораблей Дэва, оставив на поверхности моря лишь серо-белое с желтыми языками облако, быстро уходившее за корму шедших полным ходом крейсеров.

Тягостная тишина висела над японскими кораблями, нарушаемая лишь шумом работающих машин да свистом ветра в рангоуте. Недобрые предчувствия шевельнулись в самых робких душах.

Взяв чуть левее, для сохранения дистанции, и сбавив ход до 10 узлов, вице-адмирал Дэва продолжал следовать слева от русских броненосцев, постоянно передавая по радио сообщения. Но теперь даже «Америка-Мару» не отзывался (Того получил первую телеграмму от 3-го боевого отряда лишь спустя час двадцать минут после её отправки через цепь дозорных вспомогательных крейсеров и береговых станций). В 10:58 все стихло. Русские броненосцы пропали в тумане где-то за кормой, и японцам пришлось еще больше сбросить ход, ожидая их появления. Внимание всех, кто находился на мостиках и палубах, было обращено туда, где пропали русские, поэтому падение у левого борта «Касаги» первого залпа стало полной неожиданностью.

Сначала даже не поняли, кто и откуда стреляет, но быстро обнаружили прямо перед собой дымы, поднимавшиеся из тумана. В этот момент в просвет в дымке удалось увидеть сразу три корабля почти на встречном курсе. Толком разглядеть их не было никакой возможности, к тому же дым из труб японских крейсеров сносило на противника, ухудшая и без того неважную видимость, но, судя по всплескам, стреляли из среднего калибра. Тут же, перед форштевнем флагманского крейсера и шедшего вторым «Читосе», встали гейзеры второго пристрелочного залпа. Взревели сирены на всех четырех японских кораблях, и они начали набирать так некстати сброшенный ход.

Дэва поднял сигнал разворот «все вдруг» на 12 румбов, и два головных крейсера, резко положив руля, начали ложиться на курс отхода, одновременно дав максимальные обороты машинам. Этот маневр вывел их из-под накрытия, но еще больше погасил скорость.

Шедшие замыкающими «Отова» и «Нийтака» не стали разворачиваться, а наоборот, начали разгоняться на встречном с русскими курсе, лишь чуть довернув вправо, намереваясь, видимо, прикрыть своим огнем отход двух самых лучших легких крейсеров японского флота и отвлечь на себя артиллерию русских. Рассчитывая проскочить между броненосцами и обнаруженными крейсерами к цусимскому берегу, избежав тяжелых повреждений. Однако это не помогло.

Почти сразу по ним открыли огонь главным калибром три русских броненосца береговой обороны и старый броненосный крейсер, появившиеся с правого борта. А «Касаги» и «Читосе» так и остались под плотным обстрелом с трех броненосных крейсеров, вскоре опознанных как «Дмитрий Донской», почти безопасный по причине слабого вооружения и малого хода, и очень, очень опасные, непонятно как здесь оказавшиеся, «Россия» и «Громобой».

Толстошкурые русские крейсера также открыли огонь в сторону японских трехтысячников, но лишь из кормовых орудий, не занятых в обстреле первых двух кораблей отряда, скорее давая понять, что приближаться будет себе дороже.

Разворачиваться обратно, чтобы соединиться с флагманом, уже не имело смысла, поэтому «Отова» и «Нийтака» продолжали набирать ход, держась северо-северо-восточного курса, с максимальной интенсивностью обстреливая русские броненосные крейсера, получая с них в ответ двух-трех орудийные залпы, которые, впрочем, ложились очень хорошо.

В это время справа показались те самые броненосцы береговой обороны, за которыми они следили последний час, шедшие на запад большим ходом. Они открыли огонь по «Читосе» носовыми башнями. Затем, круто повернув влево, ввели в бой свои кормовые башни против «Отовы» и «Нийтаки».

По этим целям японские крейсера начали пристрелку правым бортом. Но очень скоро им пришлось срочно переносить огонь на более приоритетные цели.

Уже в 11:05 прямо по курсу из клочьев дыма и тумана показались сразу пять русских бронепалубных крейсеров, разворачивавшихся к ним своим левым бортом, с уже наведенными орудиями. Причем они охватывали голову японцам, встав полумесяцем, и открыли полные бортовые залпы с минимальной дистанции, не превышавшей две мили.

Идя уже почти полным ходом и вынужденные отвечать на продольный обстрел в лоб лишь носовыми залпами, «Отова» и «Нийтака» попали под накрытия фугасных и бронебойных снарядов среднего калибра с носовых углов и 254-миллиметровых фугасов с кормы, теряя артиллерию и неся страшный урон в механизмах, слабо прикрытых броней от огня с таких дистанций. Попытка развернуться влево не удалась. Один за другим оба японских крейсера лишились хода, затем на них начались пожары, а отвечать на обстрел было уже нечем.

Первым был обездвижен «Нийтака». Он был накрыт кормовой башней «Сенявина», причем оба снаряда попали в крейсер. Заряженный, видимо, по ошибке десятидюймовый бронебойный снаряд угодил в самую корму с правого борта, легко проткнул обшивку и проломил тонкую броню палубы над румпельным отделением. Далее, идя почти вдоль корпуса по снижающейся траектории, он ударился в рулевую машину, полностью её разрушив, отрикошетил от неё влево и вышел из подводной части, так и не разорвавшись, но оторвав по пути кронштейн гребного вала и загнув сам вал, который, продолжая вращаться, окончательно оборвал кронштейн, разбил подшипники и сальники и порвал обшивку у дейдвуда, прежде чем машина встала.

Второй снаряд этого же залпа был фугасным. Его попадание так же пришлось в корму, по правому борту, но чуть ближе к носу и пониже. Прямо в ватерлинию. Пробив обшивку и ударившись о скос бронепалубы, снаряд полноценно рванул, выдрав клок борта. При этом кронштейн правого гребного вала, вместе с броневым скосом, был просажен вниз и разошлись несколько швов в обшивке подводной части корпуса ниже бронепалубы.