Богатырь - Александр Мазин Страница 39

Медогар глянул снизу вверх – Духареву в глаза… Что он увидел? Что-то наверняка. Но вслух сказал только:

– Что за помощь тебе нужна?

– Я присяду, – сказал Сергей Иванович, опускаясь на лавку. – Витмид, Плёс, Илью сюда.

– …Вот такие дела, – закончил Духарев. – Что скажешь, Медогар?

Волох усмехнулся:

– Скажу: хорошо, что сын твой Морене не полюбился. Не то забрала бы его к себе.

Теперь усмехнулся уже Сергей Иванович:

– Это вряд ли.

Илья – крещеный, а значит, ни одна закромочная тварь не может уволочь против воли.

Медогар спорить не стал, спросил:

– Помнишь, как тебя здесь привечали с пестуном твоим?

– Помню.

– Мудрый он был, Рёрех-ведун, сын князя беловодского. На сыне твоем знак его вижу.

– Что еще за знак? – насторожился Сергей Иванович.

– Ведовской. Да ты не тревожься, воин. Ведовоство воину не помеха. Тебе ж не мешает, верно?

Духарев смолчал, а Медогар перевел взгляд на Явнею:

– Что, женщина, не знала?

Та быстро-быстро замотала головой.

– То-то. Ну ничего. – И Духареву: – Помнишь, какую плату с тебя тогда взял?

– Помню.

Может, сейчас, после десятилетий жизни здесь, Духарев отнесся бы к своеобразному жертвоприношению иначе, но тогда он был готов прибить и Медогара, и Рёреха, и всех, кто навязал ему роль «жертвоприносителя».

– Сын твой так же заплатит.

Духарев глянул на Илью. Парень был спокоен. Сидел, помалкивал, в разговор старших не лез. А еще ему по барабану, что там за испытание определил жрец. Отцу подошло, значит, и ему подходяще.

– Как зовут, малый?

– Малый? – Илья удивился.

– Для Волоха вы все – малые, – уточнил Медогар. – Зовут как?

– Ильей.

– Что ж, и Рёрех тебя так звал? – усомнился волох.

– Нет, – качнул головой Илья. – Гошкой кликал. Годуном.

– Годун – это добро, – похвалил Медогар. – Забираю я тебя, Годун. Будешь Волоху служить. Три дня и три ночи.

– Так, бать? – Илья глянул на Сергея Ивановича.

– Так, – неохотно отозвался Духарев. – Поставишь сына на ноги, Медогар…

– Не говори ничего! – перебил старец. – То не мне решать, потому обещать не буду. И тебе не надо. Придешь за ним через три дня, здесь вас не оставлю, не положено вам.

– Как скажешь, – согласился Духарев. Хотел пригрозить: если с Ильей что случится… Но не стал. Не поверь он Медогару, не доверил бы ему сына.

* * *

– На капище они, боярин! Верный человек донес! – Тиун глядел подобострастно. Надеялся на похвалу, а может, и на награду. Что ж, будет и награда. Если не соврал.

– Людей с ним много?

– Дюжина вроде наберется. Все бронные, золотопоясные.

– Точно?

– Так мне сказали, боярин. Человек мой на капище-то был, да близко подходить опасался. Это ж варяги! Учуют – на куски порежут.

– На куски мы и сами можем, – пробормотал боярин, оглянувшись на своих спутников, рассевшихся вокруг стола и наливающихся свежесваренным пивом. – Да не бойся ты, не о тебе я. Калека с ними?

– Ага! Лечили его язычники бесовством своим.

– И что же?

– Не помогло бесовство-то! – злорадно сообщил тиун. – А Господь, думаю, от него теперь оступился.

– Думает он, ага… – пробормотал боярин. – Хайнарсон! – позвал он одного из пирующих. – Подойди!

Тот глянул недовольно, но подошел.

– Нашли их, Хайнарсон, – по-нурмански произнес боярин. – Большой десяток. Варяги. Управитесь?

Сван, сын Хайнара, огромный мощный муж мрачного вида, потер ладонью шрам поперек лба, оставленный мечом или саблей, подумал… И покачал головой:

– Вчетвером – против двенадцати варягов? Нет, не справимся.

– А если внезапно?

– Внезапно? На варягов? – Нурман хмыкнул. – Это ты славно пошутил, купец. Нет. Даже будь мы берсерки, как мой отец, не совладали бы. Хитрость нужна.

– Хитрость? Какая?

– А я почем знаю? – удивился нурман. – Расскажи мне всё, что знаешь ты. А я подумаю.